Татьяна-76 » 21:10:54, Понедельник 30 Март 2009
Вот как описала Есенина Н.Вольпин:
ПРАКСИТЕЛЕВ ГЕРМЕС.
Мы в лавке вдвоем – незадолго до отъезда Есенина в Среднюю Азию. Перед закрытием он тепло прощается со мною.
- Какие тонкие губы! Такое чувство, точно целуешь ребенка.
А какие губы у самого Есенина? Когда читает с эстрады, раскрытый рот его становится огромным: мощный репродуктор звука. А когда поэт сидит молча, губы его вовсе не кажутся большими. Бледные, довольно мясистые. Я разглядела:
Линия их склада расположилась не на одной плоскости. Ее рисунок дает фигуру сильно изогнутого лука, стянутого укороченной тетивой. И этот вроде бы аккуратный, соразмерный с другими чертами рот, когда поэт его раскроет, превратится в мощный резервуар голоса. Эту особенность можно усмотреть на некоторых фотографиях Есенина. А глаза? Есенин хочет видеть их синими, «как васильки во ржи». Но они походят у него скорее на незабудки, на голубую бирюзу. Только это очень чистая голубизна, без обычной сероватости. А главное в другом: радужная оболочка заполняет глазное яблоко, едва оставляет место белку. Сидишь где – нибудь в середине зала, и кажется тебе, что поэт брызжет в слушателей синью – разведенным ультрамарином. Когда Есенин сердится или в сильном душевном напряжении, голубизна его глаз, казалось мне, сгущается впрямь до синевы. Здесь происходило то же, что с волосами: довольно темные, они представлялись светлее из – за яркости золотого отлива. Глаза же запоминались синее из – за чистоты их голубого тона.
Брови над этими глазами значительно темнее его темно – белокурых волос – иному они кажутся подрисованными.
Не могу не отметить редкое свойство лица Есенина. Чем короче расстояние, с которого на него глядишь, тем оно, кажется красивей – даже мне, в те годы необычайно зоркой. Удивительно его лицо хорошеет, когда смотришь вплотную.
О сложении. Резкое несоответствие – удлиненный, точно нарочито вытянутый торс и укороченные за его счет ноги. Это широко известно, отсюда и прозвище Есенина «Вятка», крепкая коротконогая лошадка. Костюмы, сшитые всегда у первоклассного портного, скрывают от наблюдателя этот недочет. Зато в целом Есенин был сложен красиво. Очень сильный, а мускулы плеча и груди обрисовывались мягкими и плавными линиями. Стройная, довольно длинная шея…Да что описывать! Сам фотогеничный, он недаром любил сниматься – то один, то в кругу друзей.
Незабываемую прелесть придавало всему облику Есенина изящество движений. Это была особая, почти сверхчеловеческая грация, которую можно наблюдать у коня или барса. Грация, создаваемая точностью и скупой экономией каждого движения, необходимой природе. Расскажу здесь об одной поразившей меня сцене.
С некоторых пор в «Стойле Пегаса» появилась ежевечерней посетительницей некая мадам Д., жена преуспевающего дельца. Малоприятное лицо, резкий голос, дурные манеры. Однажды она сидела за столиком в «Стойле Пегаса» и вела игру с приведенными кем - то двумя борзыми: протягивала и тут же отводила руку с лакомым куском. Гримаса на лице показывала при этом две страсти: жадность и обнаженную похоть. А через два дня я увидела в просторной задней комнате за кухней «Стойла Пегаса» игравшего с теми же борзыми Есенина. Как естественно красивы были широкие взмахи его руки, сколько человеческой любви и даже, казалось мне, уважения к превосходным породистым животным выявлялось на лице! И почему так оно мне знакомо, это новое лицо Сергея? И на кого он так неожиданно похож? Ну, конечно же: Праксителев Гермес[/color]
Твое прошлое скрывается в твоем молчании,
настоящее – в твоей речи,
а будущее – в твоих ошибочных шагах.