Владимир Высоцкий

[Данита]

1 июля 2007 года

[Mick]

Кто кончил жизнь трагически, тот — истинный поэт,
А если в точный срок, так — в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же — в петлю слазил в "Англетере".

А 33 Христу — он был поэт, он говорил:
"Да не убий!" Убьешь — везде найду, мол.
Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и чтобы меньше думал.

С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас — как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.

Задержимся на цифре 37! Коварен Бог —
Ребром вопрос поставил: или — или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние — как-то проскочили.

Дуэль не состоялась или — перенесена,
А в 33 распяли, но — не сильно,
А в 37 не кровь, — да что там кровь! — и седина
Испачкала виски не так обильно.

"Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа!"
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа —
И режут в кровь свои босые души!

На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е", —
Укоротить поэта! — вывод ясен,
И нож в него — но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!

Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, —
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился — и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!

[Mick]

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера:
Обложили меня, обложили —
Но остались ни с чем егеря!

Идет охота на волков, идет охота —
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

---

О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даёшься ножу!
Как и ты, я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.

Как и ты, я всегда наготове,
И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови
Мой последний, смертельный прыжок.

[perpetum]

А вы видели автограф ВЫсоцкого на афише ПУГАЧЕВА?

ПРоведите! ПРоведите меня к нему и т.д.

Буковки неожиданно круглые, мягкие. Почти женские. Я никогда не подумала, что ВЫсоцкого такой почерк. В голове представлялось нечто яростное, стремителное, почти безумное.

А в душе, наверное, все не так...

[Mick]

той что в музее Константиново?
у меня она есть на фотке, можно глянуть

[perpetum]

ТОЧНО!!! Той, что в Константиново. Я пробовала фотографировать, но не получилось четко...

[Мила]

http://www.rian.ru/review/20070725/69659379.html вот какую я нашла статью.Может быть, кому-то интересно станет

[Валентин]

Сфотографировал в Варшаве. Никогда не думал, что в Польше известно имя Владимира Высоцкого.

[perpetum]

ага... то есть просто польские актеры поют песни Высоцкого, судя по афише. Круто.

[жена Гуськова]

Замечательный поэт! С русской открытой душой и непонятым властью творчеством.

Власть и творчество - несовместимые вещи...

да-да....
Но бывают исключения и правил. Михалков живой тому пример (имхо).

[жена Гуськова]

Поздравляю Владимира Высоцкого с Днем Рождения.

Как же Марина была против этой стеллы...Она кричала: "Как, как вы можете Володе завязать руки??? Ведь он был свободный и оставался им же живя в СССР"....

[жена Гуськова]

Со всем уважением к Сергею Александровичу...

...моё из Высоцкого...

БАЛЛАДА О ЛЮБВИ

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья...

Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что "я люблю",-
То же, что дышу, или живу!

И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой - и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!

Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови...
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви...

Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья...

Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!

1975

...думаю в этих стихах (песне) собрано всЁ, что только можно сказать о жизни-смерти-любви, которые несомненно граничат меж собой...
...вечная и светлая память Владимиру Семёновичу...

[Ольга Сергевна]

Я в шоке. Высоцкий, оказывается, был в Иркутске...

В июле 1976 года с балкона дома N32 по улице Сибирских партизан пел Владимир Высоцкий:



Спустя 18 лет, 10 октября 1994 года, в память об этом событии была открыта мемориальная доска.




А я там не была ни разу...

[Ольга Сергевна]

"Старатель"

Большой серый дом почти на окраине Иркутска, расположенный углом напротив уютного сквера. На стене - памятная доска с барельефом знакомого лица и надписью: «С балкона этого дома в июле 1976 года пел Владимир Высоцкий». Поднимаюсь по лестнице на верхний этаж, стучусь в дверь квартиры, где, как и прежде, живет Леонид Васильевич Мончинский - иркутский писатель и золотодобытчик (иначе говоря - старатель). Именно в его квартире останавливался во время своего приезда в Иркутск В. Высоцкий. Результатом их совместной творческой работы стал известный ныне роман «Черная свеча», героями которого стали заключенные, старатели, - люди сложных судеб, о которых Высоцкий написал однажды: «Не раз нам кости перемыла драга: в нас, значит, было золото, братва!»

В кабинете Леонида Мончинского - во всю стену стеллаж с книгами, множество фотоснимков.
- Вон, Володька меня снимал на Байкале! - кивает Леонид Васильевич на свой портрет: молодой, крепкий мужик стоит по колено в байкальской воде. Впрочем, и сейчас, несмотря на возраст, чувствуется в нем настоящая мужская сила.
- Я занимался боксом, - кстати, у вас в Хабаровске тоже. В 50-х сидел в лагере, потом старался в артелях Туманова. Ну, ты знаешь, Вадим Иванович дружил с Володей, он его и привез в Сибирь. Володя дал в старательских поселках несколько концертов, много беседовал с ребятами. Человек он был, понимающий жизнь досконально, он ее буквально впитывал в себя. И отлично разбирался в людях. Со старателями подружился сразу. А вот были мы у вояк одних: они накрыли шикарный стол с шашлыками, с напитками. Он спел несколько песен, видит - они жуют, разговаривают. Поворачивается ко мне: «Поехали отсюда!» - и всё. Он почувствовал: его пригласили не слушать, а кушать!..

В Иркутске Володя жил у меня. Тогда-то и предложил мне: давай вместе напишем сценарий фильма о Туманове, о его старателях. Я согласился, но только настоял на том, что сначала это будет книга. К тому времени у меня уже было несколько повестей, роман «Прощёное воскресенье», за который мне дали потом Шукшинскую премию и по которому сняли фильм. Как мы работали вместе? Определили основной сюжет, характеры, поведение героев. Потом я писал, привозил рукописи Володьке в Москву. Мы сидели у него на квартире, читали, правили. При этом он безжалостно «топтал» написанное, что было только на пользу. Работали сутками. Он уезжал на репетицию, возвращался, вечером мы ехали на спектакль, а после опять работали всю ночь. Так и получился роман «Черная свеча». Вторую часть я писал уже без Высоцкого... Сделать фильм пока не получается: раньше нельзя было по цензурным соображениям, а теперь нужны большие средства, сам понимаешь.

Из кабинета мы с Леонидом Васильевичем переходим в гостиную. Здесь тоже книги, уютные кресла, круглый столик и стулья - те самые, что были при Высоцком.
- Я тебе сейчас поставлю запись, сделанную вот в этой комнате, - говорит Мончинский, включая магнитофон. И тотчас в гостинную врывается упругий голос Высоцкого: «Заказана погода нам удачею самой, довольно футов нам под киль обещано...» Баллада о море, которую он писал в поездке по Сибири для фильма «Ветер Надежды». Поразило большое количество неизвестных ранее прекрасных куплетов, впоследствии не вошедших в эту песню. Высоцкий менял ритм, повторял отдельные строчки, - словом, даже в дружеском застольном кругу продолжал работать.

- Это был день рождения моей дочери, - рассказывает Леонид Васильевич. - В этой гостинной собралась компания человек семь. Володя пел, а поскольку - июль, жара, то балконная дверь была открыта, и его, конечно, было слышно на улице. И когда мы вышли на балкон перекурить, посмотрели вниз, - а там, в скверике, стоит толпа! Стоят и тихо слушают. Володька тогда прошел в комнату, взял гитару, вернулся на балкон - и стал петь для этих людей. Полный концерт, два часа. И все слушали, никто не шумел, только называли ему песни с просьбой исполнить. Официальных концертов в Иркутске у него не было, это был единственный, такой уникальный концерт...

Последний раз мы с Володей виделись за несколько дней до его смерти. У меня выходили книги за рубежом, а поскольку я был невыездной, то получать за них международные премии ездил в соцстраны. В июле 1980-го я летел в Польшу и в Москве заезжал к Володе. А в Польше меня везут в машине, по радио Володины песни звучат - одна за одной. Ну, мы едем, слушаем. А потом запись вдруг прерывается - и говорят: «Так пел Владимир Высоцкий, скончавшийся вчера в Москве в четыре часа утра...»

Ты знаешь, после того, как он впервые пережил клиническую смерть, я его спросил: как там? Он тогда рукой махнул: ни черта там нет! А вот после второго раза Володя сильно изменился внутренне, стал очень верующим человеком, беседовал со священниками. Именно такой человек мог написать в последнем стихотворении: «Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним, мне есть, чем оправдаться перед Ним».

Я уходил от Леонида Васильевича уже поздним вечером, унося с собой подаренное автором последнее издание «Черной свечи», нашу беседу и строки прочитанных мне стихов: «На покосе вечером тишина, как в храме, и сгорают сумерки в пламени костра...». Да, кроме прекрасной прозы Мончинский пишет и прекрасные стихи! Воистину - талантливый человек во всем талантлив. С того самого сквера, где двадцать с лишним лет назад люди слушали поющего для них Владимира Высоцкого, я оглянулся на этот дом - серый, внешне ничем не примечательный, и всё же удивительный. Дом, где живет Леонид Мончинский - писатель, поэт, старатель.


Андрей Земсков

А это песня Андрея Земскова (г. Владивосток)

http://polnolunie.baikal.ru/zemskov/tree_15.mp3

Баллада о Владимире Высоцком

Вот опять поэта кличут бардом
За его простой гитарный строй.
Он свой путь заканчивает стартом,
А стартует с финишной прямой, -
И сладкоголосая эстрада
С хриплым его криком - на ножах.
Жизнь, как скоростная автострада,
Проверяет нас на виражах.

Все не так, - поется в песне старой,
Только струны все - одна к одной.
Вот шагает он, поэт с гитарой,
Запрещенный и полублатной,
Мимо скверов и трибун спортивных,
Где его афишам места нет,
Мимо зданий административных.
Время, где твой черный пистолет?
Или даже пули тебе жалко?
Ствол миниатюрен и ребрист,
Выстрелит беззвучно...Зажигалка!
"Прикурите, гражданин артист!"

Он обиду, будто бы гранату
Без чеки, сожмет: "Физкульт-привет!"
И по осевой, как по канату,
Полетит в авто на красный свет.
А гаишник-Время - тот, в стакан кир
Наливая, будет говорить:
"Нынче барда тормознул с Таганки...
Ох, и дал ему я прикурить!.."

Все не так, конечно же, как надо,
Кодексам и визам вопреки.
И шумит в Москве Олимпиада,
И следят с Олимпа старики:
Всем раздали сестрам по серьгам ли?
На сто первый - и дела с концом!
А на скользкой сцене стонет Гамлет
С черным ибрагимовским лицом, -
И нелепа мысль о лицедействе
Там, где фарс с трагедией "на ты".
Но нарушен распорядок действий,
И сметает занавес цветы...

Где бродили сплетни по базарам:
Мол, сидел, мол, снова водку пьет,
Мол, жена - француженка недаром,
Мол, не даром - за деньгу поет, -
Там от Магадана до Парижа
Из раскрытых форточек неслись
Песни, что бывали к жизни ближе,
Чем сама расхристанная жизнь.

Стерта позолота, смыта сажа, -
Воинский салют, земной поклон.
Дальше будет только распродажа,
Бизнес предприимчивых времен.
Изваянье - Командор, Икар ли:
За спиной гитара, словно нимб,
Кони-крылья, - золоченый карлик
Саваном спеленутый, над ним...

Улеглись молва и кривотолки:
Хочешь - пей, а хочешь - песни пой.
Но опять из плена рвутся волки,
Сыновья опять уходят в бой!
Пусто место не бывает свято.
И кричит он, крик свой унося:
Я вернусь! Мы встретимся, ребята!
Место встречи изменить нельзя.

июнь 1999


И его страница в интернете http://polnolunie.baikal.ru/zemskov/index.htm

[Ольга Сергевна]

В Иркутск Высоцкий прилетел с великолепной французской гитарой. С ней он никогда не расставался. Вообще к вещам Владимир Семенович относился спокойно, но гитара …. она занимала особое Место в его жизни. Бессонными ночами поэт брал ее в руки, и тогда мерцающие в темноте струны начинали переливаться, точно струи ночного ручья. И голос над тем "ручьем" не громкий, но глубокий осторожно раздвигает темноту. Она постепенно рассеивается: ярче - струны, белее - руки, недосягаемо лишь лицо, отчего голос кажется вполне самостоятельным, рожденным этой темнотой.
Его ночные песни волновали и трёвожили мягкой, не доступной измерению силой. Она не давала вам уснуть, но приглашала к покою. Похоже, он лечил ночью, натруженную за хлопотливый день душу. И те, кто был рядом, становились причастными к маленькому таинству. Жаль, забывали включить магнитофон...
Впрочем, разговор мы поведем о гитаре. Много дней прекрасный инструмент путешествовал с ним по Сибири: Байкал, Иркутск, Бодайбо, Нижне - Удинск. А в день перед отлётом его пригласили выступить в Чистых Ключах. Концерт получился неудачным: пел без настроения закончил быстро.
Попрощались с хозяевами. Поехали в Иркутск. Но перед самым выездом из поселка на трассу - увидели стоящего у обочины человека. Он поднял руку. Водитель Толя хотел не заметить, но Высоцкий попросил - Возьмем его
Открылась дверца. Вместе с улыбкой Гиви (так звали нового пассажира) принес в салон бодрящий запах коньяка.
- Гоморджоба!
- Здравствуй! Садись!
Гиви Сел. Раздался треск. Высоцкий побледнел и, глядя перед собой, произнёс:
- Ну, вот и всё.. .
Анатолий остановил машину. Выскочил. Распахнул дверь.
- Оставь его. - Высоцкий уже улыбался. Неосторожность - это ведь не грех. Гиви догадался: он совершил что-то непоправимое. Приподнялся, вынул из-под себя.,чехол,
в котором лежала гитара. Она уже состояла из двух вполне самостоятельных частей...
- Владимир Семенович... дорогой! - начал Гиви.
- Да, ладно. Поехали; Толя!
...А вечер был чудный, такие вечера не часто случаются в Иркутске. И ночь обещала стать замечательной. Все молча сидели вокруг стола. Владимир Семёнович побрился,
вышел из ванной, спросил:
- О чем грустим?
- Так вот, гитара...
- Это точно. Не удалась у нее судьба. Другой в этом доме не найдется?
Он пел до первых петухов. Когда они заголосили в поселке Боково, приветствуя высокими, чистыми голосами молодой рассвет, Владимир Семенович отложил гитару:
- Через пять часов вылет. Отдохнем.
Хорошо спали. Бодро встали. В дверной ручке обнаружили букет росистых полевых цветов. Он по-детски обрадовался:
- Не поленились люди. Замечательно как!
Самолет улетел по расписанию. Через неделю раздался звонок из Москвы.
- Мне вчера Байкал снился розовый. Он таким бывает?
- Байкал разный. Сны розовыми бывают?
Смеется.
- Да, принесли гитару той же фирмы.
- Гиви?
- Кто же еще?! Очень хочу вернуться к вам в Сибирь.
Всех обнимаю!


Л. Мончинский