Мария » 16:40:41, Понедельник 13 Октябрь 2008
Честно признаюсь, что мне не очень нравится подход, согласно которому содержание многих стихотворений Есенина сводится к выражению мыслей по поводу политической ситуации в стране. Мне кажется, что смотреть нужно шире и что политика - лишь составная часть Мира. К тому же, мы часто смотрим на стихотворение "из сегодня", накладывая на его интерпретацию свои оценки, взгляды. Понять смысл строк, приведенных Наташей, можно только тогда, когда поняты все остальные строки - и понимать их нужно именно в том порядке, в котором они расположены, иначе получается: мы выбираем из всего текста то, что нам кажется понятным, а потом подгоняем текст под нашу концепцию.
Предлагаю попробовать прочитать стихотворение построчно. У меня есть два варианта:
1) В стихотворении не конкретизируется время действия (нет указаний на исторические реалии), а на место действия указывает только первая строка. Характерно, что в тексте фигурирует "фонарь" - скорее, атрибут города, чем деревни. Таким образом, можно сделать вывод, что речь здесь идёт о стране в целом, а, может быть, обобщение распространяется и на целый мир=твердь как пространство реальное, осязаемое, противоположное миру потустороннему. Рисуемый поэтом пейзаж достаточно непригляден: темнота, дождь, лужа, продрогший фонарь, скелеты домов, колокольня. Перед нами - осенний пейзаж, а мотив осени является одним из ведущих в лирике Есенина. Это мотив неуютности, дискомфорта, неуверенности в себе. Осень для Есенина - не столько время года, сколько ощущение уходящей молодости, и потому это время подведения итогов или даже переоценки прежних идеалов. Слово "олово" в есенинской лирике также имеет негативные ассоциации - грусть, печаль: "Оловом светится лужная голь…// Грустная песня, ты - русская боль. " ("Черная, потом пропахшая выть!" - 1914). Герой переживает такой жизненный период, когда нужно окончательно решить, правильный ли избран путь/взгляд на мир. Первая строфа является в какой-то мере описательной, задающей временные и пространственные координаты (пусть и нечёткие).
Герой находится в темноте, а свет фонаря распространяется только на лужу. Отражение фонаря напоминает герою безгубую голову, что вызывает у него страх и в то же время делает фонарь собеседником героя (хоть и молчаливым). Его основная функция - освещать то, что окружает героя, но следует заметить, что герой (по крайней мере, в начале стихотворения) видит не собственно мир, а только его отражение в луже, то есть, в своеобразном кривом зеркале. Возможно, поэтому употребляется и диалектное слово "мреть" - "кажущееся во мраке"(Даль). Увиденное героем настолько страшит его, что он принимает решение смотреть на мир, прищурив глаза, что делает очертания предметов более расплывчатыми, а окружающий мир - более уютным.
Третья строфа поясняет, откуда берётся такое восприятие мира (прищуренные глаза): на фоне скелетов домов (картина голода, разрухи) возникает образ колокольни, типичный христианский символ. Колокольня сравнивается с мельником, а колокола - с мешками. Такое сравнение не случайно: религия предлагает человеку не хлеб насущный, а духовную пищу. ("Не хлебом одним будет жить человек" - искушение ИХ; "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться" - Нагорная проповедь). Теперь мы можем по-новому взглянуть на словосочетание "ржавая мреть": речь здесь идёт и о меньшей ценности земной жизни по сравнению с загробной, земная жизнь и её проблемы только кажутся нам важными. Можно вспомнить и стихотворение "Мне осталась одна забава" (1923), в котором также употребляется это слово: "Золотые, далёкие дали!//Всё сжигает житейская мреть". Значим и эпитет "ржавая". В Евангелии от Матфея читаем: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; Но собирайте себе сокровища на небе" - Нагорная проповедь).
В четвёртой строфе говорится о том, что будет ожидать в Царстве небесном того, кто в земной жизни не будет "глядеть открыто" - то есть, будет кротким, не будет ставить на первое место житейские проблемы, не будет обращать внимания на недостатки этого мира. Если жить так, то в Царстве небесном голодный станет сытым, а несчастный - весёлым. Эти строки прямо соотносятся со словами Нагорной проповеди:
"Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся".
Сознание того, что после смерти человек буде вознаграждён за земные страдания, должно сделать его жизнь "теплей и безбольней" ("Будут первые последними и последние первыми").
Обращаясь к воображаемому собеседнику и убеждая его в правильности данного взгляда на жизнь, герой употребляет слово "брат", также связанное в нашем сознании с христианским мировоззрением (люди как братья во Христе).
Однако принять это мировоззрение герою мешает "тело", которое "привыкло <…> ощущать эту стужу и дрожь". Герой оказывается существом, слишком привязанным к земному, он не может забыть ни о холоде, ни о голоде ради будущего блаженства. Христианское мировоззрение не помогает ему найти выход.
Герой пытается утешить себя тем, что не один он такой ("Ну да что же? Ведь много прочих, // Не один я в миру живой!"), но оказывается, что рядом с ним - только фонарь, который то мигает, то хохочет, словно издевается над героем: то покажет ему всю грязь земного мира, все его беды и недостатки, которые герой может только переживать, но не может изменить. Фонарь и колокольня, таким образом, это два противопоставленных друг другу образа, своеобразные "антагонисты", борющиеся за душу героя, причём фонарь "молчит" и при этом бесстрастно освещает окружающий мир, а колокольня, несущая "мешки колоколов", "убеждает словом".
Получается, что единственным выходом для "земного" героя, который, однажды прозрев, больше не может сощурить глаза, оказывается физическая смерть, ведь земные страдания будут преследовать его всю жизнь, поскольку он чужой здесь, он только "посетил твердь", появившись на этот свет, но другой жизни ему дано не будет. Интуитивное прозрение приносит понимание того, что реально только земное бытие с его неизбежными страданиями.
2) В черной луже продрогший фонарь
Отражает безгубую голову.
Фраза построена так, что непонятно, чья голова отражается в луже: героя или фонаря (можно еще вспомнить "голова, как керосиновая лампа"), кроме того, безгубая голова - это череп, смерть.
Такая ситуация вызывает страх, желание "не смотреть", но герой передумал: он хочет щурить глаза на ржавую мреть (можно понять ржавую мреть и как мертвые, опавшие листья в луже - мы не можем точно знать, имел ли в виду Есенин значение этого слова, приведённое в словаре Даля - "кажущееся во мраке", или попытался "изобрести своё слово"). Разница между первой и второй интерпретацией стиха лежит в различном толковании этих двух строк. Щурить глаза для близорукого - значит, видеть лучше, в деталях! (И тут встаёт вопрос - а для человека с нормальным зрением???:))) Герой хочет смотреть в лужу, заваленную опавшими листьями, чтбы увидеть, что там на самом деле.
Приглядевшись, он начинает видеть в этом мире и что-то хорошее: "меж скелетов домов" (ассоциации с погостом) "несёт колокольня медные мешки колоколов" (интересно, что медь легче олова, упоминаемого в первой строфе - то есть, там - тяжёлый дождь, а здесь - нечто лёгкое, жёлтое, радостное). Желание видеть, понимать мир, дарит герою тепло.
Почему же герой просит неизвестного брата "не смотреть открыто"? Что вообще значит "открыто"? Можно предположить следующее: не смотри так, чтобы другие (тот же фонарь) не видели, КАК ты смотришь, не поняли, ЧТО ты видишь, так как все живут, "по уши в проблемах" и смеются над тем, кто действительно находит в жизни радость.
Но: от реальности не уйти, тело героя по-прежнему ощущает холод - есть вИдение, а есть тело, от которого не избавиться (кроме как после смерти), налицо конфликт "тело-душа", и отсюда - постоянная дисгармония.
Может быть, герой и смог бы жить так, как другие, не ощущая этого конфликта, но он - поэт, а поэт, в отличие от обывателя, не может не видеть! Единственным решением этой проблемы может стать смерть: тогда субъект останется внутри своей "иллюзии", своего мира, а тело ему мешать не будет.
Заранее спасибо всем, кто прочитает мою писанину;)
Буду рада, если вы выскажете свои "за" и "против" в пользу любой из интерпретаций)))