Ольга Сергевна писал(а):Анатолий Мариенгоф "Роман без вранья"
Здесь перевёли как "Роман с друзьями"
Модераторы: perpetum, Дмитрий_87, Юлия М., Света, Данита, Татьяна-76, Admin
Margo писал(а):Brzeginia писал(а):кто? Сэргюш
кого? Сэргюша
кому? Сэргюшови
etc.
Можно сказать уменьшительный: Сэргюшэк.
О, а мне нравится! Очень мило звучит! Сергюшек... гыыы. Только вот нельзя имена и фамилии переводить. У нас в Латвии та же история. Если он Сергей, значит на всех языках должен быть Сергеем, а не Сергейсом или Сэргюшом.
Августу Миклашевскую можно тогда звать - Серпень Миклашевская
О потрясении, вызванном смертью Есенина, и молниеносной реакции украинских поэтов на это трагическое событие свидетельствует, например, отклик знаменитого украинского футуриста Мыхайля Семенка - "Пісня трампа". Написанное в Одессе, это стихотворение 10 января 1926 г. уже было опубликовано в харьковской газете "Культура і побут". Текст содержит ряд деталей похорон и гибели Есенина; однако и эти детали, и пересказанная цитата из предсмертного "До свиданья…", тесно переплетены с жизнью самого автора, как он сам в том признается. Так образуется мифологический сюжет ухода Поэта от "жизни липовой": "Выпил, жизнь выпил…" (о Есенине в начале стихотворения); "выпью и я, выпью…" (о себе - в финале). Ритуальный подтекст мотива "выпитой" жизни соответствует авторскому осмыслению известного эпизода: "Тричі приложили до Пушкіна тілом сухим твоїм", - погибший поэт (=сухая ветвь) как бы воссоединяется с бессмертным "Древом" поэзии.
В первых печатных откликах на смерть Есенина неоднократно встречаются аллюзии на Пушкина и пушкинского Моцарта, причем с актуальным подтекстом. Так, в некрологе, опубликованном в киевском журнале "Глобус", слова "гуляка праздный" переводятся как "гуляка неробочий", что, применительно к молодому Моцарту-Есенину, выглядит своеобразной антитезой к "поэту-рабочему", недавнему лефовскому образцу. Естественно, здесь же присутствует ключевой для многих аналогичных заметок мотив крестьянского мироощущения Есенина. Автор, подписавшийся криптонимом В.Д., объясняет трагедию "самого талантливого поэта нашей переходной эпохи" не столько отравляющей атмосферой "сектантов от литературы" и "халтур-трегеров", сколько фактом происхождения: "Случилось так, что Есенин - выходец из села…". Характерно, что разобранное на цитаты и эпиграфы прощальное стихотворение Есенина в некрологе цитируется неточно - здесь акцентируется слово "земля": "Умирать на земле не ново, / Но и жить на земле не новей". Добавим, что некролог, портрет в траурной рамке и текст под ним - "Не жалію, і не зову, й не плачу..." (пер.В.Атаманюка) вынесены на первую страницу "Глобуса", и весь материал озаглавлен традиционной народной речевой формулировкой: "Вкоротив собі віку Єсенін".
В другом некрологе, открывающем раздел "Критика і бібліографія" харьковского "Плужанина", трагедию Есенина также связывают с деревней, первоисточником его творческой мощи: "крестьянская стихия", просверкнувшая сперва в "идиллических рисунках" и "христианско-языческом символизме", орнаментально украсивших текст, во втором периоде творчества Есенина вспыхнула "своим бунтарством, мутным водоворотом, своеобразным "разбойничьим" анархизмом". Наконец, с 1924 г., - заключает автор (по-видимому, Мих. Рудницкий, один из переводчиков Есенина на украинский язык), поэт, пришедший к "дивной ясности пушкинского реализма", все более глубоко стал ощущать трагедию своей "оторванности от нового села".
Впечатляет своей искренностью и драматизмом заметка Мих. Дубовика "Смерть Есенина" в январском номере катеринославского журнала "Зоря" за 1926 г. "Я не хочу писать некролог, - заявляет автор, - уже за неделю их написали достаточно… Хочется высказаться…" Суть этого высказывания в том, что истинной "тоски" погибшего поэта не поняли ни читающие лекции профессора, ни сочинители некрологов. "Русь! Русь - вот тоска поэта… Ей он писал кровью". Угадывая, отчего Есенин покончил с собой, никто, по убеждению Мих.Дубовика, не осознал главного: "это сказочный Лель, сын Солнца и Весны, пропел последнюю песню.
Да, Лель уже не будет петь. Леля нет…".
Taurus писал(а):
Кристина, скинь, пожалуйста.
Кристюша писал(а):Ти не ме обичаш, не ме жалиш,
може би съм малко некрасив?
И от страст примряла, ти ме галиш,
свела погледа си мълчалив.
Аз към теб не съм ни груб, ни нежен,
скъпа моя, с чувствено сърце.
Разкажи ми за мъжете прежни.
Коклко устни помниш? И ръце?
Знам, това са сенки, отлетели,
без да те възпламенят поне.
Много колене са те люлели,
а сега – и моите колене.
Нека някой друг да търсят вечно
тез очи, замрежени от страст,
а потънал в скъпата далечност,
всъщност малко те обичам аз.
Тая връзка, лека и нетрайна,
не зови съдба за теб и мен.
Както срещата ни бе случайна,
тъй ще си отида някой ден.
И по своя път нелек и мрачен
Ще поемеш пак, но запомни –
нецелуваните не закачай,
необичаните не мами.
И когато в уличката нощна
за любов друг някой ти шепти,
може там и аз да се разхождам
и тогава ще ме видиш ти.
Скрила се под неговото рамо,
с лек поклон във тоя късен час
”Добър вечер!” – ще ми кажеш само,
“Добър вечер, мис” – ще кажа аз.
И не ще ме нищо в теб привлича,
и не ще се натъжа дори.
Който е обичал – не обича,
Който е угаснал- не гори.
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 66