Данита писал(а):perpetum писал(а):вот кстати с похожей аргументацией Николай Николаевич говорит о браке Ганина и Кати. Что он действительно был непродолжительное время, регистрации скорее всего не было, потому что жили по советским канонам - свободно. Он говорит, что ВСЕ это знали... Его отец и все окружение Есенина...
а почему больше никто об этом не говорит???
Вот подтверждение тому, что между Катей и Ганиным все же были какие то отношения, отнюдь не дружеские. "Г" кроме Ганина ни какой другой фамилии не дает. Весь остальной текст у меня вызывает очень противоречивые чувства.
Из Шубниковой - Гусевой стр. 193-195.
Некоторые фамилии в воспоминаниях сокращены: «Е.» - Есенин, «C.» - Сергей Есенин; «M.»,- А. Л. Миклашевская; «В.» - Н. Д. Вольпин; «Т.» - С. А. Толстая; «К.» - Е. А. Есенина. Печатаются впервые по машинописной копии
Воспоминания А. Г. Назаровой
Учeн<ическая> тетрадь в лuн<ейку>.
напис<ано> карандашом
Е. решил праздновать свои именины <в тексте здесь и далее «имянины»>. Был снят подвал «Стойла», приглашены гости, все закуплено, но накануне именин Е. пропал. Не было его и утром. Оказалось - накануне скандалил и попал в милицию ночевать. Не помню точно кто, но кажется, Галя - ходила утром за ним. Боялись, что вечером напьется и опять поскандалит. На помощь пришла «М». Заключили они с Е. условие, что он будет чокаться, а она пить. «Гостей» на этих именинах было много. Многих я не знала, многих забыла. Знаю, что был Воронский, Клычков, Борисов-Шерн. Не понравилось многим, что «именинник» не пьет. Уговоры не помогали, и тогда принялись изводить М. Чокались с Е. чуть не каждую секунду, а бедная М. должна была пить. Споить ее думали, а если б она отказалась пить - Е. тогда мог бы начать. Она - геройски выдержала испытание, и Е. за весь вечер, несмотря на усиленное подзуживание друзей - выпил один или два бокала пива. Но... без скандала все-таки не обошлось. Когда скандалил большой поэт Е. - то и скандалы бывали большие. Тут же «скандалить» начала «маленькая» В. Она, во что бы то ни стало, захотела выпить с Е., не помню уж за чье - ее или его, здоровье. Он не хотел. Она с бокалом начала приставать. А когда он все-таки не согласился - вылила вино ему за ворот, облила соседей Е. и на уговоры перестать - отвечала пощечинами и шлепками. Ее унесли - в буквальном смысле, и вечер - с гармонистами пьяными поэтами - трезв, кажется, был только хозяин, кончился благополучно. А как мы «тряслись» весь вечер, как ненавидели всех, кто пил «здоровье именинника». На этом торжестве я первый раз увидела Катю. Она - тогда еще маленькая, неуклюжая, плохо одетая девочка - странное впечатление произвела на меня. На В., когда она подошла с вином к Е., она чуть не с кулаками бросилась, так боялась за С., но и к М., которая, кроме хорошего, Е. ничего не сделала - она тоже «неприветливо» относилась. К нам сначала подошла недоверчиво, потом стала как будто больше «своя», но скоро я ушла из их жизни и только позднее,
когда она прожила с Г. чуть не два года вместе, я стала понимать, что она за человек. Ее отношение к брату трудно определить.
Любила ли она его. Да, любила. Но Е. от этой любви мало проку было. Зная, что у Е. нет денег, что он сам нуждается, она с видом оскорбленной королевы требовала их себе. Живя отдельно, тратя деньги без контроля, без учета - она привыкла их тратить, ни минуты не задумываясь над тем, что они не ее, что она на них не имеет право. Училась плохо, ленилась не только готовить уроки, но даже читать. И сейчас - Катя - взрослый человек, а любая ученица 2-й ступени литературу знает лучше, чем она. Выросла она как-то вдруг, сразу. И так же сразу - началась какая-то дикая вакханалия шитья туалетов, когда Катя, не считая, швыряла деньги Е. Бросила школу, не кончив ее. Не думая и не собираясь начать зарабатывать сама на себя - она жила по неделям у Т., то появлялась у Гали с рассказами, что там творится. Странную и непонятную роль она играла в истории с Толстой. Сама говорила, что Е. не любит Т., видела как Е. плохо <с> Т. И палец о палец не ударила, чтоб что-нибудь сделать, как-нибудь прекратить эту историю. Е. знал Катю хорошо. «Мр-а-зь!» - стиснув зубы и растягивая слова, говорил он обычно. Ругал, что не читает, не учится. Ругал за деньги, собирался посадить «на норму», обзывал «паразиткой», отказывал в деньгах окончательно. Катя давала слово не брать у него ни «копейки» - ругалась с ним до того, что по неделе не показывалась ему - но, в конце концов, все оставалось по-прежнему, и К. снова, не считая, швыряла деньги Е., снова клянчила для себя, для Шуры, для стариков. Как сейчас помню eе - сидящей у меня на кушетке и трагическим голосом говорящей: «Я не могу взять денег Сергея. Сидеть на диване и знать, что он куплен на его деньги - да я с ума сойду. Нет, я отказалась от наследства!»
Разговор был вскоре после смерти Е., месяца через 4-5 К. подала заявление на наследство. «Деньги истрачу на дела С.». Красивый
жест на две копейки. Тоже и с ее замужеством - выходила – не любя, чтоб не жить на деньги брата, а жить на деньги мужа и через 2 месяца - лучше Нас<едкина> нет человека. Маленькое ничтожное существо, которое Е. звал «мразь». <...>
Ego sum, qui sum.