Ровно 81 год назад ...

[Helga]

Оля, приветик!
Не письмо, а песня
А 5 миллионов на то время это интересно сколько? Не знаешь?
Все хочу спросить - слова в скобках (5 милл<ионов>, магаз<ин> художн<иков>) подразумеваются, что они были не дописаны?

Привет, Марина!))
По-моему это 500 руб. В 1922 году была деноминация 10 000:1. Сколько это было бы сейчас не подсчитаю, но хлеб стоил 40 000, т.е. 4 руб. Так что Миколе бы хватило и на масло и на колбасу А в 1923 уже был 1000 000:1 или 1 к 100 руб. 1922 года...

[Татьяна-76]

Май, 7 В «Книжной лавке художников слова» на Б. Никитской Есенин делает на своих книгах дарственные надписи Ф. Э. Дзержинскому.

Отдает их М. Д. Ройзману для передачи адресату.

Датируется по воспоминаниям М. Ройзмана, с учетом сроков пребывания Есенина в Москве в мае-июле 1920.

М. Д. Ройзман утверждал, что он выполнил просьбу Есенина, отнеся книги на дачу Дзержинского, бывшего в это время на Юго-Западном фронте <Дзержинский был начальником тыла армии в мае-июле 1920 года>. По словам М. Д. Ройзмана, он познакомился с Дзержинским, организуя концерты для красноармейцев, и знал от Демьяна Бедного, что семья его проживает на одной даче с семьей Дзержинского.

Ройзман, 67, 62.

Книги Есенина с надписями Ф. Э. Дзержинскому ныне неизвестны.

Май, 7 ... Ноябрь (?). По инициативе Наркомпроса зарегистрированные литературные работники включаются в перечень под названием «Московские анкеты», где под № 25 значится Есенин.

ГАРФ, ф. А2306, оп. 22, ед. хр. 89, л. 4—9; 12—23. Перечень содержит фамилию, имя, отчество литератора и адрес его местожительства.

Границы события определяются с учетом названного Есениным адреса: «Б. Никитская, 15. Кн. маг. „Худ. слова“», что соответствует времени (май — ноябрь) до его поселения с Мариенгофом в Богословском пер., 3, кв. 48.


Май, 8. Есенин присутствует на вечере в клубе Всероссийского союза поэтов.

Неадекватно реагирует на замечания И. В. Соколова о его стихах.

Дата события указана в заявлении И. Соколова в Литературный отдел Дворца искусств (см.: 11 июля 1920). Описание этого эпизода см.: 18 мая 1920.

В. Г. Шершеневич позднее вспомнит:

«Не дав Соколову договорить, Есенин молодцевато выскочил на эстраду и громко заявил:

— Сейчас вы услышите мой ответ Ипполиту Соколову!

И, неожиданно развернувшись, дал оппоненту по физиономии.

Соколов замер от неожиданности. Аудитория загудела. Сочувствие было, как всегда, на стороне более слабого. Кстати сказать, пощечины никогда не возвращаются. Не вернул ее и Соколов, продолжая стоять растерянно и неподвижно.

Сергей сначала развязно добавил:

— Слыхали мой ответ? Если я тихо сказал, то могу повторить громче!

Но так как аудитория затаила недоброжелательство, то Есенин почел за благо ретироваться и ушел в комнату правления. <...>

Выступали с речами поэты, потрясая кулаками. Выступали матросы, многозначительно положив руку на кобуру револьвера. Атмосфера разрядилась.

Когда всё кончилось, Есенин снова вышел и заявил уже под дружный смех:

— Вы думаете, я обидел Соколова? Ничуть! Теперь он войдет в русскую поэзию навсегда!»

Май, 9. Московские поэты обсуждают с И. В. Соколовым ситуацию, сложившуюся после инцидента с Есениным.

Г. А. Сидоров-Окский вспомнит об этом:

«На другой день некоторые поэты утешали оскорбленного теоретика тем, что в этом прискорбном случае есть своя положительная сторона: как-никак пощечину получил он не от кого-нибудь, а от самого Сергея Есенина — реклама! Кроме того, он, теоретик, пострадал за истину, как до него страдали многие великие люди — опять реклама! Затем, произошло это в публичном месте, при большом стечении народа — еще раз реклама! Оскорбленный поэт все эти доводы принял всерьез».

Май,9. Петроградский журнал «Вестник литературы» (№ 4—5; апрель-май) в хроникальной заметке «Среди книг и авторов» сообщает о готовящемся к изданию сборнике стихов Дворца искусств с участием Есенина (не выходил).

Время выхода журнала устанавливается по анонсу в газ. «Жизнь искусства» (Пг., 1920, 8—9 мая).

«Следующей книжкой <после пьесы А. В. Луначарского „Иван в Раю“> выйдет „Первый сборник стихов Дворца Искусств“. Сюда войдут стихотворения следующих поэтов: С. Абрамова, К. Бальмонта, Андрея Белого, Сергея Боброва, К. Большакова, С. Буданцева, Екатерины Волчанецкой, Сергея Есенина, Вячеслава Иванова, Рюрика Ивнева, Веры Ильиной, Василия Ка<з>ина, В. Каменского, Пимена Карпова, Николая Колоколова, Любови Копыловой, М. Марьяновой, Веры Меркурьевой, В. Милиоти <так!>, Н. Минаева, Ольги Мочаловой, Надежды Павлович, Анны Присмановой,
А. Ремизова, А. Решетова, И. Рукавишникова, Сергея Спасского, Д. Туманного, В. Хлебникова, Марианны <так!> Цветаевой, Георгия Чулкова».

В этом же номере журнала — рецензия Н. Н. Фатова на книгу В. Л. Львова-Рогачевского «Поэзия новой России. Поэты полей и городских окраин».

В рецензии, в частности, отмечается:

«В. Л. Львов-Рогачевский предостерегает молодых поэтов от увлечения футуризмом, имажинизмом, „мариенгофщиной“ и тому подобными современными течениями, не имеющими ничего общего ни с пролетарской, рабоче-крестьянской, поэзией, ни с поэзией вообще, но которые, однако, уже успели соблазнить некоторых молодых поэтов, в том числе такого многообещающего, как С. Есенин».

[Юлия М.]

Интересно, что Есенин написал "железному Феликсу"...
Сейчас передо мной 7 том Полного Академического собрания"...
Но в дарственных надписях Дзержинский отсутствует...
Из всего этого собрания у меня только единственный 7 том... Конечно, на сайте нашем есть собрание сочинений. А я не очень люблю электронные книги читать. Не так они воспринимаются...

[Татьяна-76]

Юль я, увы, тоже не нашла, что Сергей Александрович мог такое написать. Мне тоже было очень интересно бы узнать... Материал взяла из "Летописи жизни и творчества" Есенина.

[Алена К.]

Интересно, что Есенин написал "железному Феликсу"...
Сейчас передо мной 7 том Полного Академического собрания"...
Но в дарственных надписях Дзержинский отсутствует...

У меня есть книга Юсова о дарственных надписях Есенина. Там надпись Дзержинскому стоит в числе "утраченных и ненайденных". Но текста нет, конечно же Только воспоминания Ройзмана.

[Татьяна-76]

1920 год

Май, не ранее 21. На заявлении С. Ф. Быстрова о приеме его в Московский профессиональный союз писателей Есенин пишет: «Рекомендуют С. Есенин».

Другие рекомендательные подписи на этом документе не появились. Сам он остался среди бумаг А. Мариенгофа, который затем сделал из него обложку макета своего сборника стихов «Стихами чванствую». Очевидно, заявлению С. Ф. Быстрова не был дан ход.

Май, 23.
Есенин на собрании в клубе при союзе пролетарских писателей

(Петроград) обсуждается доклад заведующего МУЗО Наркомпроса композитора А. С. Лурье о литературной богеме.
В качестве примера докладчик приводит кафе Всероссийского союза поэтов, «в котором недавно произошел „мордобой“ меж поэтами» — намек на инцидент между Ипполитом Соколовым и Есениным
Газ. «Известия Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов», 1920, 24 мая, № 111.

Май, 24.
«Известия Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов» (№ 111)
публикуют статью П. В. Пятницкого «Крестьянские поэты» (подпись: Кий), посвященную творчеству Н. Клюева, Есенина и П. Орешина.
Выделяя в поэзии Есенина тему родины, автор в то же время пытается найти у поэта недостатки в ее раскрытии:
«В числе крестьянских поэтов имеется еще и С. Есенин, поэзия которого тоже достаточно уснащена божеством, любовью к родине и различного рода вычурами в жанре футуризма. <...>
Вообще же о родине он говорит: „Плечьми трясем мы небо, / Руками зыбим мрак / И в тощий колос хлеба / Вдыхаем звездный злак“. Тем не менее, поэт как бы не имеет выдержанного курса и чувствует себя хотя бы и по временам одиноко, что и естественно, когда не бывает единенья с коллективом и массами. <...> У поэта нередко в хорошие стихи вкрапливается кривляние, которое, конечно, лишь портит впечатление и подтверждает лишний раз как бы душевную неуравновешенность...».

1919 год

Май, 21. Объявляется проведение в помещении кафе «Десятая муза» (Камергерский пер., 1) общего собрания членов Всероссийского союза поэтов, в работе которого Есенин, по всей вероятности, участвует.
Вводится в действие Положение ВЦИК об образовании Государственного Издательства РСФСР (Госиздата) путем слияния издательств ВЦИК, Моссовета, Петросовета, «Коммунист», литературно-издательского отдела Наркомпроса РСФСР, а также издательств кооперативных организаций.
В пункте 3 Положения указывается:

«Издательская деятельность всех ученых и литературных обществ, а равно всех прочих издательств, подлежит урегулированию и контролю государственного издательства».
«Известия ВЦИК», 1919, 21 мая, № 108.

Создание Госиздата и его подразделений сильно ограничило возможности для издательской деятельности Есенина и других поэтов-имажинистов.

Май, после 21 ... Август
Личное знакомство Есенина с приехавшим на постоянную работу в Москву А. М. Сахаровым.

Май, 23.
Объявляется проведение литературного вечера с участием поэтов Есенина, И. Рукавишникова, А. Кусикова, А. Случановского, С. Зарова, М. Ройзмана на эстраде-столовой Всероссийского союза поэтов (Тверская, 18).
Сведения о выступлении на нем Есенина не выявлены.

Май, до 27.
Есенин и А. Б. Кусиков фотографируются вместе.
В ночь на 28 мая расписывают стены Страстного моностыря.

Иван Старцев, вспоминая об одном из своих посещений Есенина в Богословском переулке, писал:

«Усадил меня обедать и начал рассказывать, как они переименовывали в свои имена улицы и раскрасили ночью стены Страстного монастыря, на котором Есенин намалевал: „Вот они жирные ляжки <...>“. Переполох в монастыре, усердное отмывание на следующий день монастырских стен от имажинистской нечисти и чуть ли не крестный ход...».

На следующий день милиция замазала надпись. А еще на другой день вся православная Москва говорила о „хамстве“ Есенина. Но бежала ругань и славу за собой вела. И Есенину это нравилось».

По свидетельству М. Д. Ройзмана, на литературном вечере в клубе поэтов (весна 1925) Есенина спросили:

«— Сергей Александрович! Вы же классик. Зачем же писали страшное четверостишие на стене монастыря?

Поэт с улыбкой ответил:

— Год-то какой был. Монастыри ударились в контрреволюцию. Конечно, я озорничал. Зато Страстной монастырь притих...».

Май, 28.
Объявлено проведение литературного вечера поэтов Есенина и Мариенгофа при участии артиста Камерного театра А. Оленина на эстраде-столовой Всероссийского союза поэтов, Тверская, 18.
Имажинисты, включая Есенина, участвуют в литературном вечере

[Света]

"Москва торжественно отмечает 125-летие со дня рождения Пушкина.
У Дома Герцена собираются писатели. Много знакомых: Казин, Орешин, Кириллов, Городецкий. Есенин в сером костюме, в руках огромный венок из живых цветов. Вот кто-то тронул его за плечо, и он быстро, с юношеской готовностью обернулся к приятелю, и на лице его сразу зажглась добрая, широкая улыбка. Казалось, он улыбался всему миру: деревьям, дню, облакам, людям, цветам, — улыбка у него была чистосердечна и жизнерадостна, он будто звал улыбаться с собой всех окружающих.
Уже начинало вечереть, когда писательская колонна тронулась по Бульварному кольцу к памятнику Пушкина.
Казин сосредоточенно молчит, ему предстоит читать новые стихи. Есенин идет немного впереди, справа, его обвитую предвечерним июньским солнцем пепельно-золотую голову видать издалека. Он возбужденно оглядывается по сторонам. Его узнают сразу, но он делает вид, будто не замечает любопытных взглядов.
Венок в молчании возлагается к подножию памятника. Девочки-школьницы кладут рядом небольшой букет желтых кувшинок и белых водяных лилий.
Бронзовый Пушкин с задумчивым дружелюбием глядит на своих почитателей, — один из них, самый старый и седой, профессор Сакулин приветствует поэта от имени благодарных потомков.
На отшлифованный до блеска зеркальный гранит пьедестала, отражающий розовое небо, поднимается Есенин. Его ладная фигура окаймлена зеленью венка. Обычно бледное лицо сейчас озарено румянцем волнения. И вероятно, от непривычной торжественности момента он слишком громко, завышенным, звенящим голосом начинает читать свои стихи, обращенные к Пушкину. Он читает их так, будто дает клятву тому, чей могучий дар стал русской судьбой, кто, преодолев все жестокие превратности, остался «в бронзе выкованной славы».
Есенин читает, вытянув вперед свои руки и будто дирижируя ими над головами собравшихся:

А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе —
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.

Как бы подчеркивая глубокий смысл своих слов, он покачивается из стороны в сторону, весь отдавшись проникновенности чтения.
Вечер полон красок и звуков, но нежная светлынь неба по-летнему еще долго не меркнет. Где-то на площади нетерпеливо позванивают остановленные трамваи, но они не могут заглушить напряженного есенинского голоса, дающего поэтическую клятву великому Пушкину:

Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь...
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть!

Пушкин — вот чье сердце согревало мечту Есенина, чей немеркнущий образ постоянно сиял в его собственном сердце!"
Иван Рахилло

"Особенно запомнилось мне выступление Есенина у памятника Пушкину в 1924 году, в день 125-летнего юбилея великого поэта. Есенин стоял на ступеньках пьедестала, светлые его кудри резко выделялись в толпе. В руках он держал букет цветов, который от Союза писателей он возложил к подножию памятника. Он читал свое известное стихотворение, посвященное Пушкину, громко и четко, размахивая, как обычно, руками"
И.Н. Розанов

"Я помню голос твой, охрипший, но задорный,
Ты Пушкину протягивал цветы..."
Вера Звягинцева 1926 год

[Юлия М.]

Жалко, что нет фотографий Есенина поближе... А есть только со спины. Мне кажется, что есть снимки и еще... Но где они... Есть только этот...