В течение всего вечера и ночи с 30 на 31 декабря поток желавших проститься с поэтом не иссякал. Когда, на время панихиды, доступ публики был прекращен, то за полчаса хвост ожидающих вытянулся до Арбатской площади. И так всю ночь... до 9 час. утра.
Несколько художников, кое-как примостившись, рисуют покойного.
Всем распоряжается президиум комиссии по организации похорон. В него входят: А.К. Воронский, Б. Пильняк, А. Малышев, А.И. Свирский и A.M. Соболь. По соглашению всех литературных организаций устанавливается последний маршрут, по которому будет следовать траурная процессия: Дом Печати (Никитский бульвар), памятник Пушкину (Страстная пл.), «Дом Герцена» (Тверской бульвар) и Ваганьковское кладбище.
Перемежающийся свет зимнего утра и тусклый свет электричества. Девять часов. Маленькая девочка, дочь покойного поэта, неокрепшим голосом взволнованно читает у гроба отца стихи Пушкина. Пауза. Рыдания. Гроб, доселе открытый, крепко завинчивают и под звуки похоронной музыки выносят на руках из Дома Печати. Гроб на катафалке и процессия в несколько тысяч человек с обнаженными головами двигается в путь. Алеют красные знамена. На улице талый снег. Совсем тепло.
По церемониалу первая остановка у памятника Пушкину. Печально склоняются знамена перед монументом «того, кто русской стал судьбой». Вспоминается, как год назад, летом, Есенин, во время торжественного шествия к этому памятнику, в день рождения Пушкина, читал свои отныне знаменитые стихи, и почти клятвой звучали заключительные строчки этих стихов:
...Но обреченный на гоненье, Еще я долго буду петь, Чтоб и мое глухое пенье Сумело бронзой прозвенеть.
И эта клятва не сдержана...
Вторая остановка — у «Дома Герцена», где сосредоточены все литературные объединения Москвы. Взобравшись на решетку ограды Дома, председатель Союза Писателей Вл. Кириллов произносит короткую речь. У него срывается голос, он говорит тихо и дальние ряды его не слышат. Но все понимают, что он скорбит о такой ранней смерти большого поэта, так ужасно прервавшего свою жизнь.
Вот как передает «Правда» его речь:
«Товарищи! Сегодня наша литературная семья переживает большое горе. От нас ушел навсегда один из прекраснейших поэтов, один из тех, кто после Кольцова и Пушкина наиболее талантливо, чутко и вдумчиво сумел почувствовать и передать нам настроение деревни, передать поэзию ее полей и лесов. Трагическая смерть поэта должна заставить нас глубоко задуматься над нашей литературной жизнью. Дадимте же, товарищи, над этой свежей могилой обещание сделать все, чтобы изменить, некоторые отрицательные стороны этой жизни, и общими силами создать ту дружескую, товарищескую атмосферу, которая сделает невозможной такие смерти, как смерть Есенина.
Прощай и спи спокойно, дорогой Сергей!»
***
У Камерного театра — третья остановка. Духовой оркестр умолкает, чтобы уступить место струнному оркестру театра, прорыдавшему траурный марш. Артист Церетелли возлагает венок на колесницу, и она без остановок двигается к кладбищу.
***
Около 2-х часов дня шествие достигает Ваганьковского кладбища. Люди повсюду: на деревьях, на могильных оградах, на высоких снежных сугробах. Рыдающе прозвучали вопли отчаянья, крики последнего прощания близких с Сергеем Есениным.
***
Раздаются возгласы: «Прощай, Сережа! Сергей, прощай!» Могильщики в своей пышной форме, при помощи двух рабочих, опускают гроб в могилу и засыпают его желтой глиной и белым снегом. Вырастает холмик, а на нем венки, цветы и, как крылья птиц, ленты.
Похоронен Есенин рядом с могилами А. Неверова, А. Ширяевца и Е. Нечаева.
Кто-то из членов Комиссии заявил, что речей не будет, т.к. на днях предстоит специальный вечер, посвященный памяти поэта. Однако, одна речь была. Ее произнес по-французски, очевидно, не поняв заявления Комиссии, французский писатель-коммунист. Он принес соболезнование от имени французских писателей. Речь его была переведена проф. Ю. Ключниковым.
Скорбный похоронный обряд был заключен чтением стихов Есенина и стихов, посвященных ему.
Расходились с кладбища медленно и, как будто, нехотя.
.
