Юлия М. » 23:00:00, Среда 30 Апрель 2008
Общепринятая версия о самоубийстве Есенина 28 декабря 1925 года не подлежала сомнению на протяжении многих десятилетий. Дескать, жил талантливый поэт, писал о любви и березках, крепко пил, менял женщин, бросал детей, ленился прочесть «Капитал» и принять революцию… В итоге – горемычному ничего не оставалось, как повеситься.
С годами Есенину приписали разврат, хулиганство, алкоголизм и наркоманию. Биографию заменили строчками стихов, превращенных в улики против самого поэта. Даже пустили слух, что Есенин – английский шпион и полез в петлю из боязни разоблачения. Врагов у Сергея хватало… Сложностей во взаимоотношениях с советской властью тоже.
Тринадцать уголовных дел
…11 ноября 1924 года чекисты арестовали четырнадцать литераторов, художников и врачей за создание подпольной антиправительственной организации «Орден русских фашистов». Почти все задержанные были друзьями Есенина. Поэту удалось избежать ареста – на тот момент его не оказалось в Москве.
Задержанных обвинили в том, что с августа 1924 года они «сорганизовались и ставили своей целью путем террора и диверсий свергнуть советскую власть». Арестованные действительно состояли в дружеских отношениях, нередко собирались вместе, возмущались действиями вождей большевиков, но никаких конкретных действий не совершили. Обыкновенная товарищеская компания творческих людей была представлена ГПУ как политическая организация.
Нет ни малейшего сомнения, что «Орден русских фашистов» – плод болезненной фантазии чекистов, инспирированный по сценарию Дзержинского, Менжинского, Лациса, Петерса, Агранова, Ягоды и других руководителей ГПУ.
С осени 1925 года Есенин находился под судом. В сентябре, когда он возвращался из Баку в Москву, в поезде у него случился конфликт с одним столичным партийным чиновником и дипкурьером. В Белокаменной на вокзале поэт был задержан, допрошен, а вскоре против Есенина возбудили судебное дело – уже тринадцатое (!) по счету.
Необходимо заметить, что во всех случаях молодой поэт не совершил никакого преступления. Все дела были сфабрикованы «органами» с единственной целью – запугать Есенина, заставить его восхвалять кремлевских вождей, расправиться с ним «законным» путем.
Чтобы избежать суда поэт ложится в психиатрическую клинику Московского университета (душевнобольных не судят) под опеку своего земляка профессора Петра Ганнушкина. Именно там «психически больной» Есенин написал свой шедевр «Клен ты мой опавший, клен заледенелый…» и другие прекрасные лирические стихи.
За поэта тогда заступился нарком просвещения Анатолий Луначарский, который не хотел шумихи в зарубежной прессе. Однако кто-то более могущественный отверг ходатайство наркома. Наиболее очевидной фигурой здесь мог быть сам Лев Троцкий. И тогда Есенин решает бежать…
«Моя поэзия здесь больше не нужна…»
Мысль покинуть СССР навсегда зародилась у Есенина еще во время поездки (1922 – 1923 гг.) по Западной Европе и США. Находясь за границей, поэт прозрел. Он понял обман народа коммунистической идеей и истинные намерения вождей большевиков. В Америке он начал писать пьесу в стихах «Страна негодяев», в которой с сарказмом высмеивал дела лидеров революции.
Еще 7 февраля 1923 года по пути из Европы в Америку Есенин пишет письмо в Берлин своему приятелю, поэту Александру Кусикову, в котором прямо заявляет о своем неприятии советской власти, Февраля и Октября, добавляя, что «сбежал бы хоть в Африку».
За месяц до смерти, 27 ноября 1925 г., Есенин пишет из психиатрической клиники своему другу Петру Чагину: «...Избавлюсь (от скандалов - прим. авт.), улажу, пошлю всех... и, вероятно, махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки». Страной бегства могла быть Великобритания, по другим предположениям – Прибалтика.
Приезд Есенина в Ленинград 24 декабря 1925 года власти могли расценивать как шаг, предпринятый для оформления документов на эмиграцию.
Постоялец гостиницы «Англетер»
В Северной Пальмире Есенин остановился в гостинице «Англетер», переименованной к тому времени в «Интернационал». Найти угол в центре города помог журналист Георгий Устинов, снимавший с женой Елизаветой комнату в том же отеле.
Есенина разместили в номере 5 на втором этаже. Комната была обставлена дорогой мебелью и относилась к высокому разряду. К слову, эта гостиница предназначалась для ответственных лиц – чекистов, военных и партийных работников.
27 декабря в гостях у поэта собрались друзья. Дворник дядя Вася, по просьбе Есенина, принес на всю кампанию пять бутылок пива – у Сергея на большее не было денег, у приятелей – и подавно. К тому же, по советским обычаям, крепкие напитки в Рождественские дни не продавались.
Есенин был радостным и возбужденным, читал новые стихи, рассказывал о своих планах. Около десяти часов вечера, проводив гостей, Есенин спустился к портье и попросил никого к нему не пускать: поэт кого-то опасался из Москвы…
Расправа
Тускло забрезжило питерское утро 28 декабря. В половине одиннадцатого утра супруга Устинова постучала в дверь с номером 5…Тишина. Повторный стук тоже остался безответным. Странно, ведь Есенин утром никуда уходить не собирался…
Почувствовав неладное, женщина побежала за управляющим. Василий Назаров, по совместительству – сотрудник ЧК, долго возился с замком. Вошедшие в номер увидели страшную картину: мертвый Есенин лежал на полу в сгустках крови…
Следует отметить, что в те годы в милиции служили сыщики по уголовным делам еще царских времен. Они имели университетское образование и отличную практику, раскрывали самые запутанные преступления. В те декабрьские дни проходил XIV съезд партии. В милиции и прокуратуре была повышенная готовность.
Казалось бы, для выяснения причин гибели известного всему миру поэта, должны были направить опытную следственную бригаду. Но в гостиницу явился только рядовой милиционер Николай Горбов, имевший 6-месячный стаж работы. Расследование Горбов провел в одиночку. В частности, составил акт, послуживший впоследствии основанием для утверждения, что Есенин покончил жизнь самоубийством.
Приводим текст этого акта с сохранением стиля и орфографии.
«АКТ
28 декабря 1925 года составлен настоящий акт мною уч. надзирателем 2-го от. Л. Г. М. Н. Горбовым в присутствии управляющего гостиницей Интернационал тов. Назарова и понятых.
Согласно телефонного сообщения управляющего гостиницей граж. Назарова В. Мих. о повесящемся гражданине в номере гостиницы. Прибыв на место мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления, мужчина в следующем виде, шея затянута была не мертвой петлей, а только правой стороны шеи, лицо обращено к трубе, и кистью правой руки захватила за трубу, труп висел под самым потолком и ноги были около 1 1/2 метров, около места где был обнаружен повесившейся лежала опрокинутая тумба, и канделябр стоящий на ней лежал на полу. При снятии трупа с веревки и при осмотре было обнаружено на правой руке выше локтя с ладонной стороны порез на левой руке, на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную рубашку, черные носки и черные лакированные туфли. По предъявленным документам, повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы 24 декабря 1925 года».
Можно ли из указанного акта сделать заключение о самоубийстве поэта? Конечно же, нет! Документ составлен на крайне низком профессиональном уровне. Участковый надзиратель фактически не осмотрел место происшествия, не зафиксировал наличие крови на полу, письменном столе, стенах, не выяснил, чем была разрезана у трупа правая рука, откуда была взята веревка для повешения, не описал состояние замков в двери, запоров на окнах…
Самым серьезным нарушением Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в этом деле явилось то, что при осмотре трупа не участвовал судмедэксперт, хотя этого требовала сама обстановка в гостиничном номере. Лицо мертвого Есенина было изуродовано, обожжено, под левым глазом имелся синяк. Под правой бровью примерно с копеечную монету - повреждение, похожее на проникающее ранение в мозг. Не случайно поползли слухи, что Есенина убили…
Сегодня можно с полной уверенностью утверждать, что уголовное дело по факту трагической гибели поэта не возбуждалось. «Расследование», проведенное участковым Горбовым, продолжалось всего два-три часа, потому что уже в 16 часов того же дня труп Есенина был доставлен в морг Обуховской больницы.
…Свет на эту трагедию пролили воспоминания близкого друга Есенина художника Владимира Сварога, которому удалось сделать набросок лежавшего на полу тела погибшего поэта: «…Я думаю, этот Эрлих (один из присутствовавших в номере поэта 27 декабря - прим. авт.) что-то подсыпал Есенину… пусть не яд, но сильное снотворное… Сергея торопились убрать. Сначала использовав удавку — правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так и закоченел в судороге. Его голова была на подлокотнике дивана, когда последовал удар в лицо. Антабка — место крепления ремешка под рукояткой нагана — оставила рану выше переносицы. Потом Сережу закатали в ковер (я, когда рисовал, заметил массу ковровых ворсинок на брюках и волосах) и хотели спустить с балкона — за углом ожидала машина. Но сверток не пролез в балконную дверь… Вешали второпях, уже глубокой ночью. Когда разбежались, остался Эрлих — сымитировать самоубийство…»
Что же касается непосредственного исполнителя убийства, то наиболее подходящей фигурой здесь мог быть известный террорист Яков Блюмкин, верный оруженосец Троцкого, его личный порученец в течение многих лет. По воспоминаниям тифлисского приятеля Есенина, писателя и журналиста Николая Вержбицкого, у Блюмкина могли быть и личные счеты с Есениным: тот однажды в Баку в 1924 году угрожал поэту и даже пистолет на него направлял. Некоторые видели в те декабрьские дни Блюмкина в «Англетере». Но со стопроцентной уверенностью указать именно на него, как на убийцу Есенина, мы сегодня не можем - не хватает материала. Прояснить истину могли бы протоколы допросов Блюмкина перед его расстрелом в 1929 году. К сожалению, эти документы пока недоступны.
После убийства поэта нужно было замести следы преступления. Об участниках этого действа удалось узнать побольше.
Свидетели и понятые – сексоты ГПУ
«Поэт, приятель Есенина в последние два года его жизни». Так справочные разделы есенинских собраний сочинений рекомендуют Вольфа Эрлиха, одну из заглавных фигур трагедии. Это ему Есенин адресовал телеграмму от 7 декабря 1925 года: «Немедленно найди две-три комнаты. 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй». Насколько была важна роль Эрлиха в судьбе поэта?
Выяснилось, что с 1920 года (с восемнадцати лет!) он являлся секретным сотрудником ЧК-ГПУ-НКВД и по этому роду своей деятельности находился в непосредственном подчинении известного чекиста Ивана Леонова, в 1925 году — заместителя начальника Ленинградского ГПУ. К слову, по некоторым данным, именно Леонов выступил в роли исполнителя воли Троцкого и стал главным организатором убийства Есенина, распределив кровавые обязанности между своими подчиненными.
Вызывает подозрение и то обстоятельство, что практически вся компания свидетелей и понятых, поставивших свои подписи под документами о смерти Есенина, состояла из знакомых и друзей Вольфа Эрлиха. Больше того, литературный критик Павел Медведев, поэты Илья Садофьев, Всеволод Рождественский, Иван Приблудный также являлись сексотами ГПУ. Литература служила очень удобной ширмой для осведомительской деятельности людей этого сорта. Причем, понятые видели труп поэта уже на полу, хотя, визируя акт, составленный участковым Горбовым, подтверждали повешение…
Вызывает вопросы и вояж Эрлиха из Москвы в Ленинград 16 января 1926 года, когда в течение одного дня он сварганил сомнительное свидетельство о смерти Есенина. Причем взял он его в загсе не Центрального района, на территории которого расположен «Англетер», а Московско-Нарвского района. Мелочь? Но не случайная: именно в этом районе все ключевые административные посты тогда находились в руках троцкистов, с помощью которых было проще оформить нужный документ.
С именем Эрлиха связано и обнародование, якобы, последнего стихотворения Сергея Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья...». По его словам, вечером 27 декабря, прощаясь, поэт засунул листок со стихами в карман пиджака Эрлиха с просьбой прочесть их как-нибудь потом, когда он останется один. А Эрлих «забыл» об этих стихах. Вспомнил лишь на следующий день, когда Есенина уже не было в живых.
29 декабря стихотворение публикуется в ленинградской «Красной газете». Датируется 27 декабря. Но в оригинале нет даты его написания. И еще вопрос: почему оригинал этого стихотворения впервые появился на свет только в феврале 1930 года? Его принес в Пушкинский Дом крупный политвоенчин, впоследствии — литературный критик Георгий Горбачев. В журнале осталась запись: «От Эрлиха». Но Эрлих в 1930 году — мелкая сошка, сотрудник пограничной охраны ГПУ Закавказья. А «курьер» Горбачев — видный политкомиссар, хороший знакомый Троцкого. Не странно ли? Что-то тут не сходится...
Руки Лубянки
(вместо эпилога)
Похоронили Есенина в Москве на Ваганьковском кладбище. У гроба поэта прошли десятки тысяч людей, все видели изуродованное лицо мертвого Есенина, но никто не потребовал проведения честного расследования дела. Побоялись защитить имя выдающегося поэта даже друзья, прошедшие империалистическую и гражданскую войны, даже родные. Болтуну и паникеру, распространяющему клевету на власти, чекисты могли вырвать не только язык. Промолчала и белая эмиграция – руки Лубянки доставали любого в любом уголке земного шара.
Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что — разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
Нда... и чем мы только тут всё это время занимались, по-вашему? Не очень красиво говорить, что мы не поднимали материалы и не читали книг. Именно это мы постоянно делаем. Лучше бы вы не поленились и прочли хотя б одну десятую тех материалов, редких и эксклюзивных, которые выложены на этом форуме.
