Есенин и Крым

[Виктория Тищенко]

Друзья, в книге Станислава и Сергея Куняевых прочла о том, что, когда у Есенина родился сын, Сергей Александрович посетил Крым. Но где именно был великий Поэт - неизвестно. Подскажите, пожалуйста, каков он, есенинский крымский маршрут, где они, есенинские крымские места. И - отдельный вопрос: посещал ли Есенин дом Волошина.
Заранее всем благодарна!

[Старуш-ка]

Про есенинский Крым я уже писала на форуме
http://www.esenin.ru/forum/viewtopic.ph ... start=1485
Еще была тема про Евпаторию - но исчезла..(((((((
А касательно Волошина..
Вот очень интересная статья В.Вдовина
"Несостоявшаяся встреча..."
Об отношении М. Волошина к поэзии Есенина читатель знает немного. Поэтому каждое достоверное свидетельство, позволяющее расширить скупые сведения о взаимоотношениях двух поэтов, приобретает интерес.
Осенью 1916 года, узнав о намерении своего товарища, поэта и издателя М.О. Цетлина возобновить издательство «Зёрна», Волошин сообщал ему: «...Сейчас же написал Марине Цветаевой в Москву, чтобы она выслала тебе рукописи своих обеих новых книг стихов и чтобы написала Есенину, т[ак] к[ак] я с ним не знаком и не знаю, где он, а она с ним хороша». Неизвестно, писала ли Цветаева Сергею Есенину, но стихи М. Волошина, М. Цветаевой и С. Есенина были опубликованы в сборнике «Весенний салон поэтов», изданном в 1918 году в Москве книгоиздательством «Зёрна»
Из воспоминаний Эм. Миндлина известно, что в 20-е годы Волошин, ознакомившись со сборниками московских поэтов, был удивлен тем, что Есенин называет себя имажинистом. «Скажите, пожалуйста, почему Сергей Есенин тоже называет себя этим... имажинистом? Он вовсе не имажинист. Он просто поэт. То есть просто настоящий поэт, милостию Божией, совсем настоящий. И зачем ему этот имажинизм?»
До сих пор нельзя было сказать — познакомились ли Есенин и Волошин впоследствии.
Ответ на этот вопрос находим в письме С.А. Толстой-Есениной к В.И. Вольпину от 4 августа 1926 года. «Еще Вы спрашиваете о Волошине. Он С[ергея] Александровича видел только раз и мельком у Воронского».
Поскольку письмо Толстой-Есениной написано на даче Волошина в Коктебеле, то, несомненно, эти сведения были получены ею от самого Волошина.
Из другого неопубликованного письма С. Толстой мы узнаем, что она намеревалась познакомить Волошина и Есенина, но встреча поэтов не состоялась.
Летом 1925 года С. Толстая вместе с Сергеем Есениным уехали на Кавказ. Они жили в Мардакянах (под Баку) на даче секретаря ЦК КП Азербайджана, редактора газеты «Бакинский рабочий» П.И. Чагина. Оттуда С. Толстая и Есенин предполагали проехать в Коктебель, к Волошину. Однако срочные дела — подготовка собрания стихотворений Есенина к сдаче в набор — заставили их отказаться от поездки в Крым. По возвращении в Москву С. Толстая написала Волошину и его жене — Марии Степановне письмо, которое осталось неотосланным и до сих пор не публиковалось. Воспроизводим его текст по автографу, хранящемуся в отделе рукописей Государственного литературного музея.
«Москва, 23 ноября <19>25 г.
Милые, дорогие, всегда любимые,
простите, простите, простите!! Знаю, что виновата, что не писала, но только никогда не забывала и любила. Марусенька, душечка, спасибо за письмо и что не сердитесь. Дорогие мои, понимаете, я очень влюбилась, а потом замуж вышла, и так меня это завертело, что я от всего мира оторвалась и только в одну точку смотрю. Это не значит, что я внутренно отрываюсь от друзей, — это только внешнее и, вероятно, временное. Слухи, что я к вам собиралась, — верные. Непременно хотела заехать осенью — видеть, целовать и любить вас и показать вам моего мужа. Ужасно мечтала его подружить с Марусей и все ему про нее рассказывала. У них есть что-то ужасно похожее. А потом я знаю, что Маруся его поняла бы так, как надо, потому что он до невероятного русский. Макс слишком умный и европейский и ругал бы моего Сергея за то, что он пьет и скандалит, а Маруся увидала бы, что он страдает, и жалела бы его. Ну, вот — это все мечты. Ничего не вышло. Мы только полтора месяца пробыли на Кавказе (под Баку в изумительно красивом месте) и срочно вернулись в Москву, потому что вызвал Госиздат — у Сергея выходит полное собрание. Лето у меня получилось неуклюжее и куцее, потому что без Коктебеля, очень уж я привыкла. А может быть, лучше, потому что вы к себе напустили столько людей новых противных, во главе с вашими обожаемыми Габричевскими и Шервинскими, что я только изозлилась и исстрадалась бы насквозь и вы меня совсем бы не любили.
Ну простите, простите!
О Максиной болезни я узнала только осенью post factum.
Максинька, миленький, толстенький, уютненький, где Вы простудились? Макс, Вы меня еще любите? Вы ни одного слова не приписали, как прежде это делали.
Вся моя комната завешана Вашими акварелями, и я, и все их очень любим. Отчего Вы не можете писать стихов? Я так жду и так давно нового Вашего. Мой муж все время пишет. Макс, что, Сергей Есенин хороший поэт, как по-Вашему? Мне ужасно интересно, что Вы про него думаете и что из последних вещей знаете. Он очень много написал за последнее время, и я очень хочу, чтобы он помолчал тоже.
Маруся, милая, Вы хотите про меня знать? Очень трудно в письме. Жизнь моя, и я внутренно, и все меня окружающее — совсем другое. Вы бы не узнали меня. Знаете, я немножко на Вас стала похожа, как Вы с Максом. Все мои интересы, вниманье, заботы на него направлены, только чтобы ему хорошо было, трясусь над ним, плачу и беспокоюсь. Он очень, очень болен. Он пьет, у него ужасные нервы и сильный активный процесс в обоих легких. И я никак не могу уложить его лечиться — то дела мешают, то он сам не хочет. Он на глазах у меня тает, и я ужасно мучаюсь. А так все очень, очень хорошо, потому что между нами очень большая любовь и близость и он чудесный. Я совсем отошла от своего прежнего круга, почти никого не видаю и, как Душечка, с головой в литературной жизни и видаю главным образом литературную публику. Внутренне чувствую себя очень, очень серьезной, взрослой, или тихой, или грустной. Иногда думаю, что моя жизнь нечто вроде весьма увесистого креста, который я добровольно <и> сознательно с самого начала взвалила себе на плечи, а иногда думаю, что я самая счастливая женщина, и думаю — за что? Маруся, дайте Вашу руку, пожмите мою и согласимся в одном — поэты как мужья — никудышные, а любить их можно до ужаса и нянчиться с ними чудесно, и сами они удивительные. Посылаю «для сведения» два последних стихотворения. Простите за глупое, глупое письмо. Не забывайте и любите меня немножко, мои очень, очень дорогие. Целую. Соня Есенина»
В этот конверт вложен листок бумаги с переписанными рукою С. Толстой стихами Есенина: «Эх вы, сани! А кони, кони!..», «Голубая кофта. Синие глаза...», «Свищет ветер, серебряный ветер...», которые она намеревалась послать Волошиным.
В конце декабря 1925 года Есенина не стало. Весть о его трагической гибели дошла до Коктебеля только на шестой день. «Милая Соня, весть о гибели Есенина, которая лишь сегодня дошла до Коктебеля, глубоко потрясла меня, — писал 3 января 1926 года М. Волошин С. Толстой-Есениной. — <...> Если тебе сейчас нужны уединение, молчанье и верные друзья — приезжай к нам. Всем сердцем с тобою Макс.» На обороте листка — письмо Марии Степановны: «Коктебель 3/1-26 г. Милая и родная Сонечка, помните и знайте, что мы Ваши друзья — скорбим душою с Вами, и если Вам можно, ждем Вас и очень хотим Вас, может быть, Вам нужно приехать к нам. Подумайте и приезжайте. Всем сердцем, всеми возможностями примем Вас, п[отому] ч[то] любим Вас и скорбим глубоко. Ваша Маруся».
19 марта 1926 года М. Волошин писал Толстой-Есениной: «Стихи Есенина мы, конечно, знаем и любим, но в нашей библиотеке нет ни одной его книжки. М.Ф. Якушкина обещала прислать недавно его соб[рание] соч[инений], но оно, кажется, еще не вышло». Спустя месяц, 17 апреля, М. Волошин вновь писал Толстой-Есениной: «Мы тебя очень любили и все это время, как тебя не видели, были сердцем с тобою и всю гибель Есенина воспринимали через тебя». Лето 1926 года Толстая-Есенина провела в Коктебеле в семье Волошиных. Оттуда 15 июня 1926 года она отправила письмо М. Горькому в Сорренто, положившее начало их переписке.

[SASHA]

Старуш-ка, спасибо огромное за эту статью.

Я уже несколько раз, во время экскурсий по дому-музею М.Волошина, намеревалась отыскать хотя бы одну книгу С.А., но всё тщетно. Экскурсии проходят быстро, в основном, главная(есть ещё длительная по всем кабинетам и комнатам, но мы на эту экскурсию ни разу не попали, она, видимо, не совсем официальная, и в кассе о ней нет никакой информации), поэтому, за пять минут, находясь возле огромной библиотеки Волошина, очень трудно вообще рассмотреть даже названия книг:)) очень много на иностранных языках...

Вот теперь я знаю, что его книг среди этого множества нет...
Зато есть письмо, адресованное местным властям и составленное поэтами и писателями. В нём идёт речь о том, что М.Волошин плату за проживание в его доме не берёт))) Фамилия Софьи Андреевны там тоже присутствует, так и написано - вдова поэта Есенина. Присутствуют ли в этой подписи инициалы Есенина - не помню, врать не буду.

[Старуш-ка]

Вот теперь я знаю, что его книг среди этого множества нет...

Ну почему же нет?..
Ведь Волошин пишет, что "М.Ф. Якушкина обещала прислать недавно его соб[рание] соч[инений], но оно, кажется, еще не вышло.."
Наверняка - как только вышло, она выполнила свое обещание..))))
Да и Софья Андревна, уверена, приехала летом 1926 года отдыхать к Волошиным не с пустыми руками - коли Макс.Ал-ч обращался к ней с просьбой о книгах Есенина...

[SASHA]

Ну, если только этот четырёхтомник...
А раньше?...