Из книги В.Недошивина "Прогулки по серебряному веку: Санкт - Петербург
Кстати, в этот дом на Литейном, в квартиру на втором этаже прямо под аркой, окнами во двор, где сохранилась до сих пор даже печь в углу, однажды, еще в начале 1918 года, чуть не нагрянет самый большой морской начальник Советской России – «главвоенмор» и начинающий писатель Федор Раскольников. Его позовет сюда друг Есенина, личный «адъютант» поэта Рюрик Ивнев, про которого Есенин отзывался, кстати, довольно едко: « наш Рюрик пишет романы очень легко. Легко, как мочится». Так вот, Рюрик жил рядом с Есениным (Симеоновская, 11) – встретит Раскольникова на митинге в доме армии и флота, нынешнем доме офицеров. «Ивнев подошел ко мне, - вспоминал Раскольников, и с томной манерностью играя лорнетом, предложил поехать к Сергею Есенину. «Он живет недалеко отсюда. К тому же под вами ходит машина»…» Хорошо, что визит «главвоенмора» не состоялся. Потому что женой Раскольникова была уже Лариса Рейснер, в которую Есенин три года назад был влюблен. («Я о неё… поцарапался») и которую неловко по-деревенски, звал замуж. «Есениноведы» об этом как-то не пишут. Есенин, кстати, звал её «ланью», а себя златогривым жеребенком». Но «жеребенок» робел перед красавицей и утонченной поэтессой. Встречались, возможно, у Каннегисеров (Саперный пер.,10), у Софьи Чацкиной (Кирочная, 24), издательницы журнала «Северные записки», у Надежды Плевицкой (ул. Чайковского, 83), с которой Есенин выступал на каких-то вечерах. Однажды он тихо и поэтично признался Ларисе, что глаза её, как молния, раскололи его душу. Лариса расхохоталась поэту в лицо: «Есенин, зачем вы врете? Эх, вы, Лель!» - «Вот те крест, не вру!» - задохнулся он. «А я в крест-то как раз и не верю», ответила будущая героиня Гражданской войны. Потом, после того вечера в Тенишевском, который Городецкий, помните, странно назвал «Краса» и на котором Лариса бешено аплодировала не вполне приличным частушкам Есенина, он догонит её на улице, и окрыленный успехом бухнет: «Я вас люблю, лапочка!.. Мы поженимся…» Бухнет и тут же поймет свою ошибку. Ибо зеленоглазая лань тогда-то и огреет его – по-городскому. Пожмет плечиком: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань…»
Ego sum, qui sum.
