О судьбе Леонида Добычина.
Добавлено: 20:32:20, Пятница 12 Октябрь 2012Помните, было несколько статей о бесследно исчезнувшем писателе Добычине, при чём официально предполагалось самоубийство, а другие считали, что его забрали и расстреляли. Причём называли двух осведомителей ГПУ Морской и Измайлов, один из которых был очень близким другом писателя (было мнение что это Вольф Эрлих)
http://esenin.niv.ru/esenin/smert/dobychin.htm
Неизвестно, был ли кто то из осведомителей Эрлихом, или другим близким другом - интересно другое!
Добычин не кончал жизнь самоубийством, его не расстреливали. Он прожил несколько десятков лет в совхозе "Шушары" под Ленинградом (во время войны жил в Пушкине)
В этой статье печатается его письмо Чуковскому 1954 года, где он рассказывает о своей жизни, спрашивает о судьбе общих знакомых и т.д.
http://www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=1852
Сама статья с письмами Чуковскому (их было несколько) большая, я выделю только описание им, самого его изчезновения из Ленинграда в 36 году.
Вы, несомненно, спрашиваете себя, Корней Иванович, что со мною было после собрания двадцать пятого марта тысяча девятьсот тридцать шестого года и как я попал в совхоз «Шушары», а не в Невы державное теченье. Я расскажу Вам, если Вы дальше не скажете. Меня не ищут, но я бы хотел сохранить инкоhнъто, по выражению Фаины Александровны.
Двадцать восьмого на рассвете я вышел из дому, мимоходом увидев свой профиль в распахнутой оконной створке на лестнице — и это был, конечно, профиль смерти, замеченный и тов. Берковским. Подбил меня Добин, добил Берковский. Но я не хотел в невское сало с карманами, полными кирпичей (иначе не утонуть, когда умеешь плавать, а я ведь — Вы знаете! — известный Купальщик, в Брянске меня так все и называли: Леонид Иваныч, который купается). Заверенная копия трудового списка у меня была, и еще справка об окончании трех курсов экономического отделения Петербургского политехнического института им. Петра Великого, а паспорт с ленинградской пропиской
и писательский билет я отдал Вольфу Эрлиху, чтобы меня не искали, — кто же отдаст паспорт с ленинградской пропиской и удостоверение члена Союза писателей, если хочет жить? Я ему сказал, что уеду в Брянск, к мамїн, и там покончу с собой, и действительно: даже выслал туда вещи, а главное — часы.
В Брянск! К маман! В комнату к четверым! В Губпрофсовет! В Губстатбюро! В Брянске и с жизнью покончить негде, так там тесно, хотя с жизнью покончить иногда существенно легче, чем с собой. У меня давно было всё продумано: надо будет исчезнуть, законтрактуюсь на Дальний Восток или Север — на плавбазу или в леспромхоз — экономистом-статистиком. Подам заявление, что документы украли на вокзале. Главное, чтобы маман не узнала. Но денег на ж/д билеты не было: что был должен, бросил со списком кредиторов в почтовый ящик к Коле Чуковскому, остальное — Шурке. Поэтому пошел пешком.
Я шел по Московскому проспекту, один среди поливальных машин. Шел долго, вышел уже почти зб город: петухи кричали. Вы не обращали внимания, Корней Иванович, что в Ленинградской области петухи кричат не по-русски? Уверен, что у Вас в Переделкине петухи акают. Чухонец на молоковозе со свежей надписью совхоз Шушары обогнал меня, его мерин поднял хвост и шлепнул на дорогу зеленую круглую лужу с острой пупочкой посередине: — Эй, дедка, тебе куда, не то путвезэ-у! — Мне в совхоз «Шушары», — говорю. — В планово-экономический отдел.
http://esenin.niv.ru/esenin/smert/dobychin.htm
Неизвестно, был ли кто то из осведомителей Эрлихом, или другим близким другом - интересно другое!
Добычин не кончал жизнь самоубийством, его не расстреливали. Он прожил несколько десятков лет в совхозе "Шушары" под Ленинградом (во время войны жил в Пушкине)
В этой статье печатается его письмо Чуковскому 1954 года, где он рассказывает о своей жизни, спрашивает о судьбе общих знакомых и т.д.
http://www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=1852
Сама статья с письмами Чуковскому (их было несколько) большая, я выделю только описание им, самого его изчезновения из Ленинграда в 36 году.
Вы, несомненно, спрашиваете себя, Корней Иванович, что со мною было после собрания двадцать пятого марта тысяча девятьсот тридцать шестого года и как я попал в совхоз «Шушары», а не в Невы державное теченье. Я расскажу Вам, если Вы дальше не скажете. Меня не ищут, но я бы хотел сохранить инкоhнъто, по выражению Фаины Александровны.
Двадцать восьмого на рассвете я вышел из дому, мимоходом увидев свой профиль в распахнутой оконной створке на лестнице — и это был, конечно, профиль смерти, замеченный и тов. Берковским. Подбил меня Добин, добил Берковский. Но я не хотел в невское сало с карманами, полными кирпичей (иначе не утонуть, когда умеешь плавать, а я ведь — Вы знаете! — известный Купальщик, в Брянске меня так все и называли: Леонид Иваныч, который купается). Заверенная копия трудового списка у меня была, и еще справка об окончании трех курсов экономического отделения Петербургского политехнического института им. Петра Великого, а паспорт с ленинградской пропиской
и писательский билет я отдал Вольфу Эрлиху, чтобы меня не искали, — кто же отдаст паспорт с ленинградской пропиской и удостоверение члена Союза писателей, если хочет жить? Я ему сказал, что уеду в Брянск, к мамїн, и там покончу с собой, и действительно: даже выслал туда вещи, а главное — часы.
В Брянск! К маман! В комнату к четверым! В Губпрофсовет! В Губстатбюро! В Брянске и с жизнью покончить негде, так там тесно, хотя с жизнью покончить иногда существенно легче, чем с собой. У меня давно было всё продумано: надо будет исчезнуть, законтрактуюсь на Дальний Восток или Север — на плавбазу или в леспромхоз — экономистом-статистиком. Подам заявление, что документы украли на вокзале. Главное, чтобы маман не узнала. Но денег на ж/д билеты не было: что был должен, бросил со списком кредиторов в почтовый ящик к Коле Чуковскому, остальное — Шурке. Поэтому пошел пешком.
Я шел по Московскому проспекту, один среди поливальных машин. Шел долго, вышел уже почти зб город: петухи кричали. Вы не обращали внимания, Корней Иванович, что в Ленинградской области петухи кричат не по-русски? Уверен, что у Вас в Переделкине петухи акают. Чухонец на молоковозе со свежей надписью совхоз Шушары обогнал меня, его мерин поднял хвост и шлепнул на дорогу зеленую круглую лужу с острой пупочкой посередине: — Эй, дедка, тебе куда, не то путвезэ-у! — Мне в совхоз «Шушары», — говорю. — В планово-экономический отдел.
Это художественный рассказ, написанный КАК письма к Чуковскому.
иначе про эти, якобы найденные рукописи Добычина было бы уже известно.