воспоминания о Нём

[алена]

Прочла на на нашем сайте воспоминания Екатерины Есениной, я то была уверена что уже читала их - у меня есть книжка с её и Шуриными воспоминаниями. Оказывается в моей книге Катины воспоминания сокращены почти вдвое! Я только сейчас прочла и про встречу с Дункан и с Мариенгофом и с Клюевым... Зачем надо было так обгрызть её мемуары, не понимаю! Они такие интересные... непосредственные , в смысле её почти детские впечатления от знакомства с этими людьми непосредственные.

[алена]

"Со слов Шуры я знала, что Мариенгоф любит ка­кую-то девушку.
— Сергей Александрович терпеть ее не может — она при нем боится ходить к нам, — сказала Шура."

Это Катя про Никритину? Ха-ха, выдала Сергея Александровича с головой! А ведь Вольпин тоже писала что Есенин не любил Никритину... Представляю как обидно ему было, вернувшись из за границы, увидеть как она заняла его место и в их квартире и в душе Мариенгофа...

[Настюша]

Прочла на на нашем сайте воспоминания Екатерины Есениной, я то была уверена что уже читала их - у меня есть книжка с её и Шуриными воспоминаниями. Оказывается в моей книге Катины воспоминания сокращены почти вдвое! Я только сейчас прочла и про встречу с Дункан и с Мариенгофом и с Клюевым... Зачем надо было так обгрызть её мемуары, не понимаю! Они такие интересные... непосредственные , в смысле её почти детские впечатления от знакомства с этими людьми непосредственные.

Ален, а тебя книга случайно не "Есенин в Константинове" ?

[алена]

Нет, Настюш, у меня - Сергей Есенин: Воспоминания родных. Сборник 1985 год.
Книжка в мягком переплёте, во всю обложку портрет Есенина.

[emi33]

Прочла на на нашем сайте воспоминания Екатерины Есениной, я то была уверена что уже читала их - у меня есть книжка с её и Шуриными воспоминаниями. Оказывается в моей книге Катины воспоминания сокращены почти вдвое! Я только сейчас прочла и про встречу с Дункан и с Мариенгофом и с Клюевым... Зачем надо было так обгрызть её мемуары, не понимаю! Они такие интересные... непосредственные , в смысле её почти детские впечатления от знакомства с этими людьми непосредственные.

Ох и любят у нас кромсать письма и воспоминания,как будто читатели-
дети малые - и это им нельзя знать, и это могут не так понять. Меня это
прямо бесит. 2-х томник Воспоминаний о Есенине 1985 г. вообще не-
возможно читать из-за этого.А из публикаций более ранних следует,
что Есенин вообще ангелочек,только без крыльев.Как будто если
читатели узнают ПОЛНУЮ правду о нем,они будут меньше его любить.
Как сказал Чернышевский - "грязь,брошенная на белоснежный мрамор
только еще больше оттеняет и подчеркивает его белизну". А в данном
случае ведь не грязь даже,а просто ПОЛНАЯ ПРАВДА.Конечно у каждого автора письма или воспоминаний своя правда и свое видение
событий,но уж в этом позвольте разбираться самим читателям,исходя
из своего представления о предмете, а "зачем же стулья ломать",
в смысле кромсать документы.

[Taurus]

Отрывки из статьи Андрея Любимова о писателе С.Максимове "Между жизнью и смертью. Возвращенные имена: Сергей Максимов".

В том же году Сергей пошел учиться в первый класс одной из школ Хамовнического района, которая располагалась в здании бывшей женской гимназии: «В классе сидел я, конечно, на ‘камчатке’, т. е. на последней парте. Парты у нас были трехместные. Я сидел посреди. Слева от меня сидел тихий кареглазый Сережа Пакшвер, а справа – такой же, как и я, шалун – Юра Есенин, сын поэта Сергея Есенина». Именно дружба с Юрой Есениным спровоцировала интерес Сергея к литературному творчеству. В один из весенних дней 1924 г. Сергей, подходя к дому, где жил с матерью Юра, совершенно неожиданно столкнулся с его отцом: «В это время из подвала, где жил Юра, вышел какой-то человек в коротком полушубке с волчьим воротником. Вышел неторопливо и как-то весело. Если мне не изменяет память, он даже что-то насвистывал. Все, что мне запомнилось, это – беспечно распахнутый полушубок, волчий воротник и лихо заломленная на затылок серая кепка. В правой руке он держал трость. Лица я его не помню» (НРС, декабрь 1962). Так единственный раз в своей жизни Сергей встретился с великим русским поэтом С. Есениным. В тот день Юра читал Сергею свои стихи, которые он так хотел прочесть отцу, но не смог. <...>

В Германии С. Максимов обратился к творчеству Сергея Есенина, к судьбам близких поэту людей. Слова, написанные о безвременной кончине Есенина, можно отнести и к судьбе самого Сергея Максимова: «Сергей Александрович Есенин – одна из самых драматических фигур в русской литературе. Вся его жизнь, вплоть до трагического конца (самоубийство) была непрерывной цепью страданий. Среди некоторой людской прослойки с поверхностным мещанским мышлением укоренилась за Есениным позорная кличка ‘пьяницы’. Но многие ли из этих людей задумывались над тем, каких душевных мук стоила ему его болезнь, этот алкоголизм? Беспрерывная, мучительная борьба с самим собой, длившаяся годами... Впечатлительный, тонкий, умный Есенин с ужасом сознавал, что он на скверном пути, что не так надо жить и – не мог жить по другому...». Словно сама жизнь объединяла Максимова с Есениным – и Сергей Городецкий, который поддержал творческие начинания юного Сергея, и сын поэта, с которым связывала детская дружба. «В маленькой комнатке Изрядновой без конца толпились по вечерам какие-то писатели и поэты. Чаще всех приходил поэт Иван Приблудный, человек хамоватый и развязный, считавший себя другом покойного Есенина. Изряднова же говорила, что Есенин терпеть его не мог, хотя и признавал в нем талант.» Позже И. Приблудный и Юрий Есенин подружились, невзирая на 16 лет разницы в возрасте. Ходили вместе по ресторанам, Юрий забросил учебу, стал озлобленным, неудовлетворенным жизнью человеком. Вскоре их арестовали. Юрий, получивший пять лет лагерей, через год совершил побег из Карагандинского лагеря и был застрелен.
С. Максимов, вспоминая о смерти Сергея Есенина, писал: «На Ваганьковском кладбище – там, где стоит простенький крест над могилой Есенина, растут березы. Они сплошь изрезаны всякими надписями, по большей части глупыми и грубыми. Но есть среди них одна, подкупающая своей искренностью и простотой, неизвестно кем начертанная: ‘Галя тебя любила больше всех’. Надпись эта появилась через несколько дней после самоубийства Бениславской. Я видел у Изрядновой ее фотографию. Снимок сделан на родине поэта. Крестьянский дом. У крыльца стоит Есенин с папиросой в зубах и улыбается. Обняв его за шею, стоит Бениславская и смотрит на него пристальным и немного грустным взглядом...».

Выделенный фрагмент очень интересен)) что это? Фантазия писателя? или реальный факт? Ведь известно, что совместных фотографий С.Е. и Г.Б. нет. А вообще хорошая была бы фотография...

В конце статьи есть ссылка на книгу Максимова "Последний из рода Есениных" изд. «Посев», 1949 г. Может кто-нибудь читал?

[Helga]

Дааа, очень бы хотелось взглянуть на этот снимок, если это, конечно не выдумка... ведь действительно, кроме Дункан у Есенина ни одной совместной фотографии с его женщинами нет (или мы просто об этом не знаем...)

И странный момент, что Юре дали "5 лет лагерей", при этом он сбежал из лагеря и его застрелили... Официально он был расстрелян через полгода после ареста в Москве...

Может такие же домыслы, как и о фотографии с Галей?...

[Taurus]

И странный момент, что Юре дали "5 лет лагерей", при этом он сбежал из лагеря и его застрелили... Официально он был расстрелян через полгода после ареста в Москве...

Может такие же домыслы, как и о фотографии с Галей?...

Да-да про этот момент уже как-то на форуме было. Света выкладывала "Некоторые добавления к воспоминаниям Н.Никитина о С. Есенине" С. П. Постникова. В комментариях к тексту как раз об этом:

Писатель-эмигрант С. С. Максимов (псевд.; наст, фамилия Пашин; 1917—1967), бывший, по собственным словам, близким другом Юрия с первого класса школы и до 20-летнего возраста, писал: «Сына Есенина — Юру — застрелили при попытке к бегству из концлагеря» (Новое русское слово. Нью-Йорк, 1956. 29 апреля). Но это неверно. Материал о расстреле Юрия (Георгия) Сергеевича Есенина 13 августа 1937 г., после продолжавшегося 20 минут заседания Военной коллегии, извлеченный из архива КГБ, опубликован Т. П. Флор-Есениной (Литературная Россия. 1989. 22 декабря).
Показания Г. С. Есенина по делу Ивана Приблудного от 27. 06. 1937 г. опубликованы: Наш современник. 1992. № 3, с. 188—189 (публикация С. Волкова).

Думаю, что вероятней всего такой фотографии не существовало. По крайней мере, если бы было иначе, то Шубникова-Гусева в своей книге о Е. и Б. о ней бы явно бы упомянула.

[Juliette]

Думаю, что вероятней всего такой фотографии не существовало. По крайней мере, если бы было иначе, то Шубникова-Гусева в своей книге о Е. и Б. о ней бы явно бы упомянула.

Согласна! Шубникова-Гусева обязательно бы об этом написала!

[Алена К.]

Дааа, очень бы хотелось взглянуть на этот снимок, если это, конечно не выдумка... ведь действительно, кроме Дункан у Есенина ни одной совместной фотографии с его женщинами нет (или мы просто об этом не знаем...)

Зато сейчас нередко показывают его фото с Дункан и говорят, что это он с Райх

[Margo]

кроме Дункан у Есенина ни одной совместной фотографии с его женщинами нет

да ладна, как это нет?

тока Сони, к сожалению, нет. Она из кадра выпала

[Helga]

аааааааааа, Марго!!! Улетная фотка!!!!!!! я пацталоооом, чес слово... супер!!!
"Один Есенин для маленькой, для маленькой такой компании, для скромной такой компании, а Соне здесь места нет...."

[Алена К.]

Фотка супер!
И как все дамы дружно обнялись Ничего такого и не подумаешь

[Света]

Н. Сардановский.

О МОИХ ВОСПОМИНАНИЯХ О СЕРГЕЕ ЕСЕНИНЕ.
Будучи моим сотоварищем, ЕСЕНИН был моложе меня на 2 года. Начиная с 1907 года. Начиная с 1907 года, я ежегодно в каникулярное время виделся с ним в Константиновке. - Кроме того в 1913, 1914, 1915 и в 1916-м году мы с ним постоянно виделись в Москве, при чем я неоднократно проживал в его комнате, или имел комнату где-нибудь от него поблизости, так как я учился в Коммерченском институте, а он жил в Б. Строченовском д.24 /этими домами и магазином Крылова заведовал его отец/.
С конца 1914 года Сергей ушел /от отца/ из этого дома и жил на Шипке и в Шиповских переулках.

1. ЕСЕНИН - человек.
В Константиновне наша жизнь шла весело в привольно. Довольно многочисленная компания наших товарищей, большей частью, учеников средних заведений, вела шумный, безалаберный и совершенно беззаботный образ жизни. Сергей Есенин /по-нашему "Сергей-монах"/ был хорошим товарищем. Мне приходилось наблюдать, что он очень тосковал по одному из своих товарищей по Спас-Клепиковской школе/ фамилию этого мальчика я забыл/, который помер в 1914 году от чахотки. /Г. Панфилов/.
В Москве Есенин служил корректором у Сытина и получал до 30 рублей в месяц, тогда как мне мать - учительница высылала только 13 рублей. Сергей постоянно поддерживал меня: дарил билеты в театр и на концерты /в Учительский дом на Ордынке/, дарил ноты, устраивал мне обеды, помогал найти комнату и т.п. Сейчас у меня цела фамильная моя печать, сделанная для меня /лично/ Есениным в типографии Сытина.
Крестьянскую работу Есенин, кажется, не особенно любил, да и работал он неважно. Однажды летом мы с ним косили пай его деду на общественных лугах. Для крестьянского мальчика он работал слабо и мы с ним больше ели там луговую клубнику, чем косили.
Очень заметно, что во время покосов Сережа приходил в особый восторг от прелестной сельской природы. Красота луговых зорь, величавость и истома ночей в лугах, а в особенности кипучая работа и жизнерадостность крестьян, работавших на лугу всем селом и живших недели две на лугах в шалашах -все это привлекало его настолько, что он всегда жил в это время в шалашах с крестьянами, хотя самому ему не было нужды и работать.
Очень любил он купаться и плавать. Действительно трудно представишь удовольствие, которое испытываешь в конце трудового дня, погружая свое усталое, пыльное, ноющее тело в теплые воды Оки.
В таких случаях, далеко отплыв от берега, мы ложились на спину и запевали традиционное "Вниз по матушке по Волге"
Пели с большим чувством и с большими отступлениями от общеустановленных правил теории и гармонии.
В 1914 году, когда Ока была запружена Кузьминскими шлюзами, глубина Оки значительно увеличилась и ширина достигла 290 сажений, мы решили Оку переплыть, имея в виду, что до нас, кажется, никто в Константинове Оку еще не переплывали. 8-го июля, когда Константиново празднует Казанскую, мы пробовали свои способности держаться на воде. Продержались в среднем по 40-55 минут.
На другой день при встречном ветре мы переплыли. Плыло нас только трое: Костя Рович-московский реалист, Сергей и я. Когда я последним выходил на другой берег Оки, Сергей сидел на песке и из горла его шла кровь.
Так как для нас плохих пловцов переплыть Оку представлялось целым подвигом, то мы и решили его "воспеть".
Есенин написал на дверной притолоке того дома, где наша компания проживала, стихотворение, кажется, из 3-х строф в тяжеловесном стиле греческой поэмы. Я помню последнюю строфу:

Сардановский с Сергеем Есениным
Тут же Рович Костюшка ухватистый,
По ту сторону в луг овесененный
Без ладьи вышли на берег скатистый.

Так как соревнование во всех его видах было нашей основной чертой, записал там также на притолке свое стихотворение

То не легкие кречеты к небу вспарили,
Улетая от душного, пыльного поля,
На второй день Казанской Оку переплыли
Рабы божьи - Костя, Сережа и Коля.

Исход конкурса был сомнительный и Сергей тут же написал еще:
Когда придет к нам радость, слава ли, Мы не должны забыть тот день, Как через реку Оку мы плавали Когда не.....еще олень.
По народному поверью, на Ильин день /20 июля/ какой-то легендарный олень довольно легкомысленно ведет себя по отношению к реке и озерам, поэтому после ильина дня купаться нельзя.
Это стихотворение на дверной притолке цело и сейчас. Могу отметить, что очень он любил музыку и пение. Когда летней ночью мы входили на гору к реке и любовались красотой заречных лугов, с дальними лесами, я пел арии из "Демона", а Сергей был одним из самых восторженных слушателей.
Хоровое пение слушал всегда внимательно. Кажется, очень любил гармошку, которой в нашей компании не было.
Моя посредственная игра на скрипке ему определенно нравилась и я помню как в Москве мы вдвоем подолгу засиживались вечерами: он читал стихи, я играл на скрипке. К сожалению сам он был совершенно не музыкален и выучить какую-нибудь пустяковую вещь на балалайке или гармошке для него стоило больших трудов.
Я помню, ему очень хотелось переложить какой-либо свой стих на музыку и он меня упрашивал подобрать музыкальное сопровождение к его детскому стишку "Гуси".

"Бай, бай детка,
Спи, спи крепко,
Пошли гуси вон, вон
Детка любит сон, сон и т.д.

Поведение Сергея и тогда какими-то скачками отличалось. В 1911 и 1912 году он проявил себя как рьяный вегетарианец и толстовец.
С 1913 года свои убеждения в этой области бросил, начал покуривать и выпивать. Все время сколько я его помню был он крайне влюбчив и женолюб. В 1913 году начал он жить с какой-то служащей типографии Сытина.
Его общественные убеждения до 1913 года заключали в себя значительную долю Толстовства с его преклонением перед образом русского крестьянина. Потом в Москве мне как-то Есенин в разговоре заявил, что его знакомство с рабочим классом заставило переменить его прежнее мнение и он горячо стал мне показывать, что наивысшую общественную ценность в государстве представляют рабочие.
К науке в то время Есенин относился с достаточным уважением и, мне кажется, он был удручен тем, что занятия в Университете Шанявского он посещал регулярно, тем более, что и я, при случае, старался дать ему понять, что на занятии его там я смотрю свысока, вследствие их несерьезности.
3 нашей студенческой среде Сергей всегда представлялся мне внимательно выслушивающим наши разговоры об учебе и вполне разделяющим наши мнения о важности нашей жизни, к науке относящейся.
К своей семье Сергей особой любви не проявлял и постоянно входил в пререкания с отцом, матерью, несмотря на то, что его родители были выше обычной крестьянской среды и, конечно, могли направлять его в лучшую сторону.

2. С. Есенин - поэт.
Развитие его литературного таланта, я имел возможность наблюдать еще в 1910 году, когда он впервые показал мне свои стихи, остановив меня тайком на улице. Помню, что с точки зрения разных дактилей и амфибрахиев, стихи Есенина критики не выдерживали, встречались белые рифмы и вообще удачных рифм было мало. Стихи были, главным образом, описательного и частью лирического содержания. Описание сельской природы составляли главную тему его стихотворения.
Совершенно неожиданно для меня стихов у него оказалось довольно много. Собирался он посылать их чуть ли не в Сельскохозяйственный вестник /??/. Его намерения и способности писать стихи ничуть не возвышали его в наших глазах, а его заносчивость при оценке своего таланта и его постоянные разговоры о своих стихах казались нам скучными, хотя все это было результатом его сведения по литературе вообще и мнение о его стихах - в особенности.
И действительно вскоре же 1912, 1913 годов, эрудиция его в области поэзии была не заурядной. Служба его корректором в типографии Сытина могла, конечно, значительно удовлетворить его жажду к стихам. Заметно было, что и тогда он "прицеливался" к технике этого искусства.
Помню он как-то делился со мною своими впечатлениями о внешности писательских рукописей, восторгался изяществом рукописей Бальмонта.
Проявляя громаднейшую настойчивость в своих стремлениях научиться писать, он боготворил поэзию и лучших художников слова, считая самыми лучшими и самыми популярными в обществе людьми.
Когда в 1914 году в Москве был разрешен въезд Максиму Горькому и сытинские рабочие отнесли Горького из типографии на руках до его автомобиля, Есенин, обсуждая этот инцидент, зашел в своих выводах так далеко, что по его мнению, писателя и поэты выставлялись как самые известные люди в стране.
В противовес этому мною были выставлены соответствующие возражения и мы решили разрешить свой спор у третьего лица.
Оба мы взяли крайние случаи: он конечно Пушкина, а я
........ царя Николая II /я настаивал на том, что подчас
в стране большей известностью пользуются довольно ничтожные люди/.
Квартирная хозяйка Есенина - Матрена Ивановна, избранная мая нами для разрешения спора, по существу наших вопросов ответствовала, что она не может сказать кто такой был Пушкин и я имел повод к тому, чтобы над Сергеем позлорадствовать.
Состоя слушателем Института Шанявекого, Сергей сосредоточил свое внимание исключительно на изучении литературы и книга Айхенвальда "Силуэты русских писателей" была его настольной книгой.
Естественно, что ему сильно хотелось видеть свои стихи в печати, но не расчитывая на внимание редакций к своим более солидным стихам, он довольно старательно занялся детскими стихами, и действительно, вскоре /кажется в начале 1914 г./ его первое стихотворение было помещено в Петербургском детском журнале "Проталинка".
Радость его была беспредельна.
Вначале он хотел писать под псевдонимом "Ористон" /так назывался начинавший получать распространение и
в то время музыкальный ящик/.
Своими глубокомысленными экскурсиями в смутную и для меня область греческого языка, я всячески старался вьяснить ему неудачность его псевдонима. Его собственная фамилия и он был намерен своей литературной фамилией избрать Ясенин, имея в виду большую эффективность этой фамилии, тем более, что по словам эта фамилия в их роду является более правильной и его дяди пишутся этой фамилией.
Первым стихотворением с признаками настоящей художественности было:

Выткался на озере
Алый свет зори,
На бору со звонами
Плачут глухари.
Плачет где-то иволга,
Схоронясь в дупло,
Только мне не плачется,
На душе светло, и т.д.

Сам он был все время под впечатлением этого стихотворения и читал его мне вслух бесконечное число раз. Вскоре же он набрался смелости и поехал со своими стихами к проф. Сашину/мне кажется, что тогда Сакулин читал у Шанявского/.
Отзыв критики был, повидимому, очень лестным для Сергея. Из передаваемых им подробностей этого визита, я помню, что стихотворение "Выткался на озере" Сергей для Сакулина читал два раза.
Поездка Есенина в Петербург в 1915 году, его знакомство с Блоком и прием его стихов в "Огоньке" все это было началом его деятельности уже на широкой дороге литературного поприща.
Хотя в 1916 году и в 1917 году мы е ним продолжали видеться, но ничего либо примечательного из этих воспоминаний у меня не осталось.
С этого времени личность доселе незаметного поэта Есенина была уже в поле зрения литературного мира.
И если теперь лучшие литературный силы принимают участие в освещении последних страниц истории нашего поэта, то задача настоящего скромного очерка состоит в том, чтобы дать материал к изучению юношеского периода жизни и творчества Есенина.
........ Одно время он носился с идеей написать сценарий
для кино. Мне кажется, сценарий им был написан, но безрезультатно.
..... В 1915-м году Сергей Есенин вступил в Суриковский
кружок крестьянских поэтов в Москве. Очевидно, там было его первое знакомство с поэтами Николаем Клюевым, Александром Ширяевцом и Сергеем Клычковым.
Н.Сардановский.
За верность д/сведений не ручаюсь. Н.С. /вписано рукою Сардановского/

..... Часто летними вечерами до самого утра наша компания сражалась в карты: козла и дураки, помню, что по части игры в козла Сергей был, так сказать классным игроком и горе было противной партии. Свою игру, по мере возможности, сопровождали приемами чисто био-технического свойства, заставляя проигравших выпить по стакану воды, сбегать в сад за яблоками и т.д. А тех дураков, которые достигали солидного стажа /5 раз/ подвергали высшей мере наказания, т.е. одевали в тети-Капин капот, а физиономию соответствующим образом размазывали сажей.
Засыпали мы зачастую уже тогда, когда начинало светать, на улице мелодично голосили петухи и мимо окон бодро позвякивали ведрами бабы, шли доить коров.
Уже в постелях выслушивали сказки или загадывали загадки. Особенно много загадок знал Сергей, которому принадлежала, кроме того, часть изобретения нижеследующего трюка. Всяческими мерами мы убеждали самого младшего члена нашей почтенной компании 7-ми летнего Ванюшку, в том, что он очень ловко загадки отгадывает. Когда Ванюшка начинал чувствовать себя, по крайней мере, Эдипом, Сергей как ни в чем не бывало /загадывает: "А ну-ка, Ванюха, отгадай", "Мчатся тучи, вьются тучи невидимкою луна"-Это что такое? После некоторого раздумья Ванюшка деловито возглашал под наше дружеское гоготанье...."корова"! В предсонной дремоте обменивались репликами касательно наиболее ярких моментов заканчивающегося дня. Серега
полусонно вспоминает все-таки ловко ты, Тимка меня от круга до круга вез, что твой рысак ...... Тимофей в ответ
добродушно ворчит: "на завтра, Монах, готовь спину, мы вам пропишем"................... Очевидно и в ночь нам ничего не оставалось кроме того, как настраивать себя на
игры даже во сне.
Н. Сардановский.

........... Был у меня товарищем Тимофей Данилин, погибший в германскую войну, Есенин впоследствии называл этого Тимофея своим братом. Сирота, сын Константиновской нищенки, Тимофей совершенно неожиданно поступил на степендию в Рязанскую гимназию и уже этим одним представлял собой явление своеобразное, наружность у него была, в некотором роде, экзотическая: необычно широкий, приземистый, совершенно чернокожий, с несколько косящими глазами и черными, жесткими курчавыми волосами. Тимофей выглядел так как-будто природа на нем именно пыталась разрешить проблемы всяческих диспропорций. Но самой очаровательной, если можно так выразиться, диспропорцией было то обстоятельство, что Тимофей обладал славным характером и был нашим любимцем. Кроме того, мы благоговели перед его искусством ловить раков, Сергей и сам любил раков ловить, а поэтому ценил способности Тимофея, Представляю себе следующую картину. На фоне тихой сельской природы, в спокойный, солнечным, жаркий, летний день, во время купанья Тимофей демонстрирует перед нами свое искусство. Сергей Есенин стоит на берегу, наблюдая за своим товарищем взглядом знатока и любителя. Вид Есенина выражает крайнюю степень напряженности и любопытства: колени у него подогнулись, сам он подался весь вперед, искристые глаза не отрываясь смотрят через свисшие на лоб светлые кудри. Кажется, что весь он застыл. Так неподвижно он стоит под яркими солнечными лучами - белокожий и изящный. В это время Тимофей отдуваясь и фыркая расплывается в удовлетворенной улыбке /значит, нашел ногами рачью кору/ и погружается в воду. Под водой он пребывал, по нашему впечатлению, необычно долго, пренебрегая обычными для всех смертных нормами, но в конечном результате, с неизбежностью
рока, корявый рак вытаскивался им на божий свет, при неизменной улыбке Тимофея и наших победных кликах»
Н.Сардановекий.

........Хорошо описать наружность Сергея я вряд ли сумею. По наружности он не производит впечатления больного, хотя и в молодости у него было неблагополучно с легкими. Лицо у него было розового, белого приятного цвета Глаза голубые и красивые. Смотрел всегда открыто вам в глаза. Рот был очень подвижный и выразительный. Волосы мягкие, совершенно светлые. После тифа в 1913 году волосы у него вились кольцами и он носил их большею частью длинными, расчесывая их по крестьянски - с пробором по середине. Руками он постоянно жестикулировал, как-то особенно характерно и угловато.
Когда читал стихи, весь в движении: вдыхая при этом в себя воздух, он будто захлебывался, /его сестра Катя изумительно напоминает брата своим чтением/.
Одевался всегда опрятно и даже с претензией на щегольство. Будучи мальчиком вполне красивым, говорил мне, что наружности он не придает значения, /в то время он был под полным впечатлением идей Л.Н.Толстого/. Несколько позже признался, что наружность для человека вещь не маловажная»
Н.Сардановский.

У всех со стороны было такое мнение, что Есенин плохо относился к своим семейным. Безоговорочно я этого утверждать не могу. Даже в периоды полного разлада /со своим/ с его отцом мне приходилосьслышать о нем от Сергея восторженные отзывы.
По его словам выходило, что папаша его и красавцем был в молодости и очень умен и необычно интересен как собеседник /я бы сказал, Александр Никитович, действительно но даром хорошей разговорной речи обладает/.
Свой первый гонорар, кажется, около трех рублей, Сергей целиком отдал отцу, о чем у нас с ним был специальный обмен мнениями.
Насколько я Сергея понял, на эти деньги он смотрел не как на обычный заработок, а как на нечто высокое, достойное лучшего применения. Отдать эти деньги отцу, по его словам, надо было для того, чтобы оттенить священность этих денег для поэта /все знают, что деньги, как таковые Есенин ни во что не ставил/, кроме того отдавая первый гонорар отцу, Сергей хотел расположить отца в сторону своих литературных занятий.
Н.Сардановский.

.........В обыденной речи Сергей очень любил хорошо сказанное слово, ко как это ни странно, в данном отношении первенства он себе не завоевал. Один раз в Москве, возвратившись поздно вечером из кружка, Сергей радостно мне заявил:
- Вот ты все говорил, что нет у меня яркости разговорной речи, а я сегодня вон какой оборот загнул, собственного изготовления -"мы, дескать, на чужой закваске опары не ставим."
Он был удовлетворен тем обстоятельством, что оборот, действительно, ему удался. В начале своей писательской деятельности он сделал, кажется, только одну попытку написать комическое стихотворение. Я помню его первые строки.

Белогривый поп Гаврила
Катьку в зубы целовал,
Попадья его бранила,
А он леший приставал......

Ничего остроумного в этом стихотворении не получилось, хотя Сергей почему-то думал обратное.
Н. Сардановский.
/Почему-то его выражение было "Целовать в зубы!" Н.С./

Выписка сверена с подлинным
Научн. сотр. подпись З0/VII-40 года.

[Света]

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
И. Г. Атюнин
1 апреля 1926 года

ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаем читателям обзор жизни и деятельности новокрестьянского поэта-лирика Сергея Александровича Есенина, составлен е большими трудностями и преодолением массы препятствий, во-первых потому, что автор обзора не принадлежит к литераторам, а поэтому вполне возможно, наличие в обзоре шероховатостей, а во-вторых, потому, что для сбора материалов приходилось выезжать в ряд деревень и сел, посещать родственников и знакомых поэта и изучать село, в котором он родился.
Наиактивнейшее участие в сборе материалов приняли В.Б.Ушаков и тов. Есенина - Воронцов, а также крестьяне и учитель села Константинова.
Единственная задача настоящего обзора состоит в том, чтобы ознакомить читателя, более подробно с жизнью и деятельностью поэта С.Есенина, так рано погибшего поэта-лирика.

И. Г. Атюнин
1 апреля 1926 года
Адрес: г. Рязань, Уездн. Исполнит.Комитет И. Г .Атюнину.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
На крутом возвышенном берегу Оки живописно расположилось село Константиново - родина пролетарского поэта, певца "Кабацкой Москвы" - Сергея Есенина. Длинная улица, окаймленная тесными рядами однообразных русских хат тянется по берегу реки почти на 5 верст и окраина села исчезает в мутной синеве дали, там, где полотно синего неба упало на землю и где по выражению крестьян земля сходится е небом.
Село Константиново, как и вообще Кузьминская волость, существует уже несколько сотен лет и в историческом описании нашего Собза оно упоминается еще в 17-и веке и прошло целый ряд периодов своего развития /Россия-Семенова/. В 1602 году село Константиново принадлежало родовитому боярину Василию Петровичу Морозову, тому самому, который в 1613 году в гор. Москве с лобного места спрашивал собравшийся народ: "Кого он желает иметь своим царем?"
В эпоху же крепостного права, в эпоху наисильнейшего угнетения и эксплуатации трудящихся, константиновские крестьяне принадлежали двум жестоким помещикам: Олсуфьеву Василию Александровичу, владевшему здесь - 6.300 дес. земли и княгине Kрапоткиной Анне Петровне, имевшей 15.300 дес.
Лязг и звон кандалов, свист плетей и безумный крик беззащитных истязуемых крестьян далеко разносилось по округе. Еще и теперь живы некоторые крестьяне-свидетели беспросветного прошлого и их рассказы сжимают сердце и наполняют его ужасом и возмущением. Константиновцы пережили это время и ныне, недавние рабы своими загрубелыми мозолистыми руками превратили имение Крапоткиной из центра насилия и гнета в центр культуры и просвещения, создав избу-читальню, театр и сельсовет.
Против старой церкви, чуть-чуть на пригорке, возвышался ветхий 2-х этажный дом мелочного торговца Никиты Осипова Есенина, самовластного, но вместе с тем добродушного человека. Его жена Аграфена Панкратьевна - сердобольная, богомольная, фанатично настроенная женщина, часто посещала монастыри и скиты и, попав под влияние темных пауков-священников, отказывала себе почти во всем, собирая лишнюю копеечку "для божьего храма". Она принимала у себя сонм представителей черного воронья-монахов, монахинь и старух приносивших ей "житие святых", просфоры о здравии и т.п., за что и была в народе прозвана "монашкой", а затем по ее милости это прозвище укоренилось и за ее всем родом Есениных и односельчане лучше знали "Монаховых", чем "Есениных". Это не изжито и до настоящего времени.
Аграфена Панкратьевна, несмотря на свою неграмотность все же считалась по селу одной из самых умных и развитых женщин, про нее говорили, что она умеет "складно" разговаривать и вполне может заменить своего мужа в торговле.
Неоднократно были случаи, когда ее дети, вернувшись из школы, просили ее помочь им разрешить заданные задачи и она со счетами в руках безошибочно всегда разрешала их и выводила детей из тупика. Этот факт свидетельствует о ее недюжинных способностях.
Тихо и однообразно проходила их жизнь, дети возмужали и стали самостоятельными. В 1893 году сын Александр Никитович женился, но т.к. по разделу с другим братом дом достался ему, то и стал он жить с молодой женой у отца /об остальных детях, не имеющих никакого отношения к нашему очерку - говорить не будем/.
Константиновцы, как и вообще все граждане Кузьминской волости, весьма бедно обеспечены замельными наделами и собранный продукт сельско-хозяйственного производства не может обеспечить всех потребностей населения и крестьяне почти поголовно уходят в отхожий промысел по разным специальностям.
Александр Никитович, избрав себе специальность мясника, уехал в Москву и поступил рабочим в мясную лавку /где проработал в общей сложности 35 лет/.
Его жена Татьяна Федоровна жила дома и своими силами вела сельское хозяйство. В 1887 году Никита Есенин умирает и Аграфена Панкратьевна, оставшись вдовой, не хочет бросать начатого торгового дела и берется за него сама, но зимние поездки в гор. Рязань за товаром /30 верст/ на лошади, одной без мужчины, принудили ее прикончить торговлю и лавочное помещение было превращено в кладовую.
Осенью 1895 года Татьяна была беременна и в отсутствие мужа, 21 сентября, под тоскливый вой ветра в трубе, с помощью "бабки-повитухи" в бедной обстановке родила сына - "скандального поэта".
Дали знать отцу в Москву, но он приехать не мог. Поднялись хлопоты-подготовка к крестинам и придумывание имени новорожденному. Остановились на имени "Сергей". Татьяне понравилось, а бабка Аграфена Панкратьевна запротестовала и "стала на дыбы". Ей казалось, что люди носящие одно имя обязательно походят друг на друга, и боялась, что мальчик будет, иметь сходство с их соседом "Сергеем", носящим народное прозвище "кулак", которого Аграфена Панкратьевна видеть не могла, "не переваривала". Свои опасения она высказала и священнику Смирнову, производящему "таинство крещения", тот сказал: "Что Вы, что Вы, Аграфека Панкратьевна, не бойтесь, он таким не будет, это будет хороший добрый человек!" Младенец присвоил себе имя - Сергей.
4 года рос Сергей тихо и спокойно, став баловнем семьи и общим любимцем, но потом счастливый семейный' очаг был сразу разрушен. Мать родила второго сына /который вскоре умер/,-отец не признал его своим и разошелся с Татьяной, вернее бросил ее с Сергеем на произвол судьбы, перестав высылать деньги из Москвы. Отсутствие средств к существованию заставило мать Сергея - Татьяну отдать сына на воспитание своему отцу Федору Андреевичу Титову. Сама она ушла в гор. Рязань в качестве домашнем прислуги. Тяжелое было время. Но годы непосильных испытаний не убили любви к сыну и Татьяна, получая гроши, за свой кошмарный труд, отказывала себе во всем, сберегая копейки, тратила их исключительно на Сергея. Так продолжалось 4 года.
Период с 4-х до 8-ми лет - самые лучшие годы золотого детства Сергей провел у деда. Федор Андреевич обладал высоким ростом, крепким телосложением. Развитой, трудолюбивый и, главное по характеру своему очень добрым и отзывчивый человек он любил и баловал Сергея, пользуясь с его стороны горячей детской любовью и привязанностью. Дедушка за эти 4 года в полном смысле слов заменял своему внуку отца и благодарный Сергей уважал всю свою жизнь деда больше других.
Раннее детство Есенин провел на свободе в доме деда, который потакал ему во всем. Самым излюбленным занятием его было бегать по лугам и по лесу со своими сверстника ми, а когда и в одиночку. Любовь к природе осталась у него навсегда и в большей части своих произведений он воспевает приволье степи, солнца и щебетания птиц, березку и рябину. Самыми верными друзьями - товарищами Есенина были Воронцов Клавдий и Сардановский Николай. Это боевая тройка была грозой для птичьих гнезд, они как обезьяны лазили по деревьям, воруя яйца птиц, их забавляла, когда стаи напуганных небывалым происшествием ворон или галок с криком вилась над их "бедовыми" головами. Особенно частыми нападениями с их стороны пользовался старый клен, растущий около дома, Сергей Есенин в своем произведении "Исповедь хулигана" вспоминает об этом:

"О сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал".

Не менее любимым занятием Сергея были игры в "лапту", "ладыжки" /бабки/ и "овчухи" /городки/. Эти игры обычно кончались дракой среди игроков. Сергей обладал задорным характером, обыкновенно никому не уступал и часто избитый возвращался домой. Деда это смешило и он говорил внуку: "Нe уступай, Сережа, никому: Держись-крепче будешь!" Сережа дрался.

"Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой,
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
''Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтрому все заживет".

Весной при таянии снега Сергей целыми днями проводил с товарищами, делая запруды на потоках весенней воды. Точно такие и летом после дождей, заворотивши штаны выше колен, бегая босиком по грязным лужам, возвращаясь домой лишь вечером голодный, промокший и иззябший.
Наступило время учения. С помощью деда Сергей поступил в свою сельскую школу, где проучился 4 года. Впечатлительный, глубоко интересующийся всем происходящим вокруг него, он был прилежным учеником и занимался с охотой и вниманием.
Единственным недостатком в его учении были баловство и шалость. Во всех ученических проказах Сергей был зачинщиком и руководителем, товарищи называли его в шутку "воевода". Несмотря на то, что Сергей рос слабым и хилым, все же его никто не смел обидеть и со всеми он вступал в ожесточенный кулачный бой. В 1908 году Сергей переходит жить из дома деда в дом своей бабки по отцу Аграфены Панкратьевны, куда приезжает жить и мать его /с отцом они сошлись/. Большую часть времени он проводил с бабкой, которая часто рассказывала ему сказки, а он их переделывал по своему и сам рассказывал ей уже в переделанном виде. К матери у него привязанность была гораздо слабей. Особенно ему нравилось, когда мать пела, а надо сказать, в молодости Татьяна имела способность петь песни так задушевно и с таким переживанием во время исполнения, что многие слушатели плакали. Пела мать обычно грустные песни, вероятно потому, что ее судьба создала эй грустные, тяжелые условия жизни.
Бабка Сергея, Аграфена Панкратьевна, как уже указывалось выше, часто навещала монастыри и скиты и брала с собой Сергея, где он проводил время в беседах с монахами и монашками, тщательно осматривал монастыри и потом долго рассказывал всем о своих впечатлениях. Особенно глубоко запечатлилось в его душе поездка в Радовецкий монастырь "Николая Чудотворца" /Зарайского уезда/ и он долго не мог забыть это путешествие и надоедал своими рассказами товарищам, повторяя им по несколько раз одно к то же. Посещение скитов оставляло после себя след, настроило гибкую душу ребенка на религиозный лад, ему стали грезится: небесный свод и живущие в нем души усопших, заоблачной стражи, звездами обитая высь, апостол Андрей и т.д. и в его черновиках мы находим следующие произведения:

Земля моя, златая!
Осенний светлый храм!
Гусей крикливых стая
Несется к облакам.

То души преображенных
Несчислимая рать
С озер поднявших сонных,
Летят в небесный сад.

А впереди их лебедь,
В глазах, как роза грусть,
Не ты ль так плачешь в небе,
Отчалившая Русь?

Лети, лети не бойся
Всему есть час и брег,
Ветра стекают в песню
А песня канет в век.

Или второе:
Отвори мне, страж заоблачный,
Голубые двери дня.
Белый ангел этой полночью
Моего украл коня.

Богу лишнего не надобно,
Конь мой вещь моя и крепь
Слышу я, как ржет он жалобно,
Закусив златую цепь.

Вижу, как он бьется, мечется,
Теребя крутой аркан,
И летит с него как с месяца
Шерсть буланная в туман»

За Сергеем Есениным, так же и за его семьей, коренилось имя "монаха", "Сергея монаха'' знали все односельчане с раннего детства и до трагической смерти.
Летом Сергей со сверстниками по 3-4 раза в день бегал купаться на реку. После купания в Оке мальчики ловили раков и налимов в норах руками. В этом деле Есенин, как говорили его товарищи, "собаку съел". Он ловил в очень глубоких местах и более его никто не налавливал.
Не малое удовольствие для ребят было бегать в помещичьи луга властелина Кулакова ловить утят голыми руками и собирать ягоды. Вход в луга помещика был воспрещен, но это ни к чему не обязывало юрких пронырливых ребят и они часто мяли траву помещика, удирая в каждом нужном случае от наказания. Дома ночевал Сергей редко, часто отправлялся на ночлег к товарищу Клавдию Воронцову /в дом священника Смирнова, где Клавдий, как сирота, воспитывался/, так ребята проводили большую часть времени сна в карточной игре в "очко", "козла" и т.п. Принятые условия в случае проигрыша обыкновенно были таковы: проигравший должен был идти в сад за яблоками.
В раннем детстве особым шиком среди ребят считалось курение табаку. Отсутствие денежных средств заставляло ребят изыскивать способы удовлетворения своего желания "покурить" и в ход шли: вишневые листья, крапива, лопух, солома и все, что могло быть пригодно на табак. Родители, узнав опасную шалость детей с огнем, стали следить за ними в результате частенько секли за минутное наслаждение. Религиозный дурман быстро вскружил голову Сергея, глубоко засел в душу и превратил ребенка в фанатика; но не надолго. 10-11 лет Сергей уже смотрел иначе на религию, начал отлынивать от церкви и вместо того, чтобы идти в церковь, бегал с ребятишками на реку купаться. Домашние, чтобы проверить его пребывание в церкви, давали ему деньги на покупку просфоры, он просфоры покупал в пекарне на "освещение" и сам гвоздем ловко вынимал частицы и таким образом превращал их в "святые". Деньги шли на табак. С этих же, приблизительно, лет он перестал носить крест и к прозвищу "Серега монах" прибавилось еще другое прозвище "Безбожник". Всем называющим его "безбожником" он обыкновенно говорил "дурак". В церкви он был лишь тогда, когда там был покойник. Однажды принесли для погребения утопленника, труп был распухший и синий, на Сергея он произвел тяжелое впечатление и после этого Есенин говорил: "нет, утопленики не хороши". Со своими сестрами Александрой и Екатериной он жил очень дружно. Первую младшую он любил более, чем вторую и последнюю Екатерину, звал почему-то "шаболда". Слово "шаболда" его было излюбленное, им он награждал тех, кому не симпатизировал, а иногда это же слово служило ему знаком признательности и в его выражении носило ласковый оттенок. В 1909 году он окончил сельскую школу. Отец имел намерения взять его в Москву и приучить к мясному делу, но дед запротестовал и настоял на дальнейшем его образовании и в результате устроил его учеником СП. Клепиковское церковно-приходское училище, где Сергей пробыл до 1912 года. К этому времени его душевный облик окончательно выработался: это был веселый всегда жизнерадостный мальчик, обладающий мягким и нежным характером, красиво говорил и уже писал стихотворения. В школе Сергей попал в поэтическую атмосферу, многие товарищи его увлекались поэзией и старались один другого перещеголять своими произведениями, но все же талантливый Есенин писал лучше всех. Его произведения легко читались, от них веяло деревней, жизнью, солнцем и щебетанием птиц, звездным небом, а иногда и грустью. Для примера мы приведем два его ученических произведения 1911-1912 г.

ЗВЕЗДЫ:
Звездочки ясные, звездочки высокие,
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звезды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?

Частные звездочки, звездочки тесные,
Что в вас прекрасного, что в вас
могучего,
Чем увлекаетесь, звезды небесные,
Силой великою знания жгучего?

И почему так, когда вы сияете
Маните в небо, в объятья широкие,
Смотрите нежно так, сердце ласкаете?
Звезды небесные, звезды далекие.

ВОСПОМИНАНИЕ
За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
Юность вспоминает.

"Эх, была-де пора,
Жил, тоски не зная,
Лишь кутил да гулял,
Песни распевая.

А теперь что за жизнь?
В тоске изнываю
И порой о тех днях
С грустью вспоминаю.

Погулял на веку,
Говорят, довольно.
Размахнуть старину
Не дают раздолья.

Полно, дескать, старик,
Не дури ты много,
Твой конец не велик,
Жизнь твоя у гроба.

Ну и что ж, покорюсь, -
Видно, моя доля.
Придет им тоже час
Старческого горя".

За окном, у ворот
Вьюга завывает,
А на печке старик
С грустью засыпает.

Во время его пребывания в школе, школу посетил Епархиальный наблюдатель Рудинский с целью ревизии и по просьбе настоятелей Есенин написал ему похвальное стихотворение.

И.Д. Рудинскому:
Солнца луч золотой
Бросил искру свою
И своей теплотой
Согрел душу мою.

И надежда в груди
Затаилась моей;
Что-то жду впереди
От грядущих я дней.

Оживило тепло,
Озарил меня свет.
Я забыл, что прошло
И чего во мне нет.

Загорелася кровь
Жарче дня и огня.
И светло и тепло
На душе у меня.

Чувства полны добра,
Сердце бьется сильней.
Оживил меня луч
Теплотою своей.

Я с любовью иду
На указанный путь,
И от мук и тревог
Не волнуется грудь.

Эта благодарность юного поэта была произнесена за то, что Рудинский, знакомясь с учениками, просматривая их работы, удостоил особым вниманием и особой похвалой молодого поэта, сказав "что у него большой талант и его нужно развивать". Похвала глубоко запала в душу Есенина он с верой в будущее восклицает, что ласка настоятеля согрела ему душу и зародила надежду в будущее, загорела-кровь, стало светло и тепло, сердце забилось сильней, и он с любовью вступает на указанный путь.
Спас-Клепиковская школа была закрытым учебным заведением и Сергею это не очень нравилось. Надзор воспитателей за сыном природы угнетающе действовал на него и он в 1911 году писал Клавдию Воронцову "скоро уже июнь, а я все томлюсь в этой тюрьме и не дождусь когда распустят".
На летние каникулы Есенин приезжал в село Константиново:
"Которое лишь тем и знаменито, Что здесь когда-то баба родила Российского скандального пиита".
Во время пребывания своего в деревне Сергей часто проводил время, сидя на камне около часовни, расположенной на старом кладбище:

"Одна как прежняя, белеется гора,
Здесь кладбище...

писал он в своем произведении "На родине".
Это место вдохновляло его и он, сидя на камне и любуясь открывающимся перед ним прекрасным пейзажем, излагал на бумаге свои впечатления и думы.
Единственный музыкальный инструмент, пользующийся его беспредельным уважением, была гармошка, хотя сам он играть на ней не умел.
Игрой на гармошке он заслушивался, и часто благодаря ей посещал так называемые "улицы" и "посиделки". В своих похождениях он не выделял никого из девиц, любил поволочишься за женщиной, но отношение у него были со всеми одинаковы. Лишь впоследствии он сильно увлекся сестрой своего товарища Анной Сардановской и был случай, однажды летним вечером Анна и Сергей раскрасневшиеся, держа друг друга за руки, прибежали в дом священника и попросили бывшую монашку разнять их, говоря: "мы друг друга любим и в будущем даем слово жениться", разними нас, пусть кто первый изменит и женится или выйдет замуж, того второй будет бить хворостом". Первая нарушила обязательство Анна выходом замуж в село Дедново. Сергей, приехав из Москвы на родину /в это время он проживал в Москве/, узнал про это и написал ей письмо, передал его свидетельнице их обещания - монашке с просьбой отдать Анне когда она приедет. Та передала и спросила: "Что Сережа пишет?" Анна с грустью в голосе сказала: "Он, матушка, просит тебя взять пук хвороста и бить меня, сколько у тебя есть сил".
В 1912 году Есенин окончил Спас-Клепиков скую школу и поехал в Москву к отцу. Побыв неделю у отца, он, поступил конторщиком в мясную лавку, где работал его отец. Недолго проработал он там - только три дня. Ему не понравилась хозяйка лавки, посещавшая часто контору, где он работал. Он ее возненавидел и сказал отцу: "Отец, я не могу более работать в конторе, мне очень не нравится хозяйка" и уже на 4-й день он не пошел на работу и получил расчет»
После этого он поступил в качестве продавца в одну книжную лавку, где проработал 6 месяцев, ушел вследствие ликвидации предприятия и уехал на родину. Его отец, желая устроить Сергея куда-либо на более прочное место, просил знакомого корректора фабрики. Сытина-Костелева Алексея Саввича оказать содействие и в результате в марте 1912 года Сергей Есенин поступил корректором на фабрику издательства Сытина.
Работая на фабрике днем, он вечером посещал университет имени Шанявского вольнослушателем, в то же время не переставал сам писать в газеты и журналы стихи.
В мае 1914 года он уволился от Сытина, сказав отцу, что он едет в Ялту. "Мне тяжело, говорил он работать в условиях, когда мною распоряжаются как с вещью, я не хочу ни от кого зависеть!" Отец выслушав его просьбу, предупредил его: "Что ж поезжай, только смотри, Сергей, не пришлось бы тебе придти по шпалам обратно". "Нет, отец, я там заработаю денег". И он уехал.
Через месяц Есенин писал товарищам на фабрику, чтобы о они выслали ему денег на обратный путь. Самолюбие не позволило ему просить о помощи отца и он обратился с просьбой к товарищам, но к сожалению у его друзей не было средств, они пришли за ними к отцу Сергея Александру Никитовичу и последний по телеграфу перевел ему 25 руб. На эти деньги он через 3 дня вернулся в Москву и оттуда поехал на родину.
Империалистическая война 1914 года принудила его прибыть для призыва на военную службу в г. Рязань, где он после освидетельствования медицинской комиссией получил отсрочку на один год и уехал в Ленинград. Там на его произведения было обращено внимание и скоро Есенин появляется в Царском Селе, слагает и декламирует свои произведения императрице и пользуясь милостью "двора", освобождается от военной службы. Написанная им поэма "О Новгороде" оборвала "царскую милость".
Вскоре после этого февральская революция 1917 года перебрасывает Есенина в Москву, где он находится с Эрдманом, Шершеневичем, Ивневым и Мариенгофом и попадает под влияние "имажинизма", пишет поэму "Пугачев", "Песня о собаке", "Кобыльи корабли", и т.д. и выпускает сборник своих произведений в 1921 году "Трерядница". Перед этим была его книга под названием "Радуница", "Голубень", "Преображение", "Сельский часослов", "Ключи Марии".
Во время своих скитаний по городам, а их было очень того он не бросал пера и все время писал. Любил декламировать свои произведения и слушать его было интересно. Во время чтения он делался другим человеком, воодушевлялся, говорил с таким чувством и выражением, что привлекал к себе массу слушателей, у которых после долго не могло исчезнуть произведенное им впечатление.
Увлекаясь "имажинизмом" Сергей часто говорил отцу: "Тяжело, папа, жить, меня никто не знает, никто не понимает сейчас, потом поймут, но это будет поздно, я умру".
Характерной особенностью его было то, что при наездах в свою деревню он рвал все попавшиеся ему под руку черновики, свои фотографические карточки и письма говоря: "Все это устарело, надо каждый день жить новым - настоящим".
Как-то случайно в его доме уцелела черновая тетрадь за
1918 год. Просматривая ее, мы видим массу отрывков от произведений, четверостишия и полные стихотворения. Одно из них мы предлагаем в виде фотографического снимка его рукописи.
Переживая революционные события 1917 года Есенин восклицает:

"О новый вымученный край,
Пришествием сынов великих,
Не устрашись сметаний диких,
Не погуби явленный край,
И радость кроткой Вероники."

Ниже он чувствует приближающуюся смерть капитала, говорит:

"Ради вселенского
Братства людей,
Радуюсь песней я
Смерти своей".

"Крепкий и сильный
На гибель твою,
В колокол синий
Я месяцем бью".

И обращаясь к крестьянам, предсказывает:

"Братья миряне,
Вам моя песнь
Слышу в тумане
Светлую весть".

Он глубоко возмущен силой религиозной паутины, опутавшей его односельчан и стараясь как-нибудь рассеять туман предрассудка и обмана, кричит крестьянам, что:

Полная боли и гнева
Там, на окрайне села,
Мати, пречистая дева,
Розгой стегает осла.

Вот они толстые ляжки,
Этой пахабной стены,
Здесь по ночам монашки
Снимают с Христа штаны.

В 1917 году Есенин заключает, брак с артисткой Райх Зинаидой Николаевной, от которой имеет 2-х детей - сына и дочь /сына своим он не признал и это было поводом к разводу/.
В 1922 году Сергей сходится с Айседорой Дункан и вместе с ней уезжает в Америку, где недолго пробыв, возвращается в Россию и начинает свои скитания по городам. Посещает Баку, Тифлис, Ташкент и т.д., наконец в 1925 году вступает во второй брак с Софией Андреевной Толстой.

Благодаря своим скитаниям по городам, вольной жизни и свободным деньгам Есенин приобрел пристрастие к вину. Алкоголизм засосал молодой организм и Есенин пошел

"Переулком в знакомый кабак.
Шум и гам в этом логове жутком.
Но всю ночь напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.

- говорит поэт в своем стихотворении "Москва кабацкая".
В его стихотворения в эту переживаемую им пору начала чаще и чаще красной нитью, вернее, черной нитью, проскальзывать мысль о том, что он уже погиб, что он спился и возврата ему нет, единственный выход из создавшегося положения - это смерть. Сидя в кабаке, он говорит бандитам:

"Я такой-же, как вы, пропавший,
Мне теперь не уйти назад",


и ниже предсказывает свою смерть "На московских, изогнутых улицах умереть знать сулил мне бог".
Во время приезда в деревню он все время пил, буянил и скандалил, бил окна, старался избить мать. Односельчане избегали его в пьяном виде и вечерами пьяный Сергей ходил один по саду, распевая нецензурные песни. Но нередки были случаи, когда он искренне горько рыдал и на вопрос бабки: "Сережа, зачем ты много пьешь?" - сквозь слезы говорил "Я, бабушка, веселюсь и пью оттого, что скоро умру, мне доктора сказали, что более 2-х месяцев я не проживу, у меня скоротечная чахотка, как тяжело, милая, в молодые годы расставаться с жизнью".
Или говорил: "Я смерти ищу", последнее время его мечтой было выстроить в саду дом и жить со своей семьей в деревне, мечта не сбылась. Злая, беспощадная смерть взяла его из наших рядов. Поэта-лирика не стало.
Теперь на его родине в доме живут старые инвалиды труда - его отец, дед и мать.
При входе в избу внутренность ее поражает своей бедной обстановкой - разные мешки на полу заменяют ковры, бедная неопрятная постель отца и тряпье на печке - постель деда. Стол, скамейки, и шкаф, вот все, что есть в хате. Одни лишь стены говорят о том, что это дом Есенина: все они увешаны его портретами. Вот он притулился задумчивый, грустный, а рядом он уже на смертном одре в доме Печати.
Тут перед нами его фотография, снятая в Америке рядом с ней он веселый и жизнерадостный, с гармошкой в руках идет по бульвару в Москве со своей любимой сестренкой, такой же веселой как и он сам, а выше он снят с товарищами - поэтом Мариенгофом.
Вот все, что осталось у родителей от сына, крестьянского поэта - Есенина.