Фотография Есенина в "Книжном обозрении"

Модераторы: perpetum, Дмитрий_87, Юлия М., Света, Данита, Татьяна-76, Admin

Сообщение Старуш-ка » 23:05:35, Среда 28 Март 2007

praersh писал(а):Изображение
Ну, а кто на снимке?


С.Д.Умников. МОИ ЕСЕНИН

"Летом 1924 г. мне посчастливилось несколько раз встречаться с С.А.Есениным. Меня часто спрашивают: "Каким он был?" Отвечаю одним словом: "Задушевным". Он как-то неудержимо всех привлекал к себе, притягивал. Он был обаятельным. Говорят, что во хмелю он был другим, но я во хмелю его не видел. Первый раз я познакомился с ним на его концерте в нашем студенческом клубе в Детском Селе (теперь г. Пушкин) в Ратной палате. Сначала стихи читал его друг Иван Приблудный, потом долго, по просьбе зала,— Есенин. Затем, сидя за столиком, оба поэта пели песню, где были слова "Во дворе только ветер один да чужие куры". Позже я узнал, что это — стихотворение И.Приблудного. После концерта мы гуляли с поэтом в парках.
Потом Есенин не раз приезжал к студентам в общежитие, и мы снова гуляли с ним по паркам. Самое важное событие при этом, свидетелем которого я был,— это фотографирование на постаменте памятника около лицея, рядом с бронзовым Пушкиным. Об этом ходят легенды, в частности, в воспоминаниях Всеволода Рождественского, где говорится, что Есенин "заставил фотографа снять его в обнимку с Пушкиным". Это неправда. Фотография, оказавшаяся у меня и многим мною переданная в копиях, опровергает такое утверждение. На снимке Есенин почтительно стоит рядом с Пушкиным. Сопровождавший его Эрлих облокотился на плечо бронзового поэта. Есенина долго просили сесть рядом с Пушкиным на скамью, но он решительно отказался. В последнюю минуту на это место сел возвратившийся с купанья М.Яковлев (в одних трусах!). Никакой другой фотографии, где Есенин "обнимает" Пушкина, нет и не было, не могло быть, так как Есенин тогда очень почтительно относился к нему. Проходя с нами, студентами, мимо дачи Пушкина (дом Китаевой), он говорил: "У Пушкина еще многие сотни лет будут учиться поэты всего мира". И пошутил: "А я с ним почти тезка: он — Александр, а я — Александрович, я — Сергей, а он — Сергеевич". В.Рождественский, конечно, не виноват, он пишет с чужих слов ("за что купил, за то и продал"), он не был свидетелем фотографирования и пишет, что Есенин один с фотографом ходил к памятнику. Если бы была другая фотография, она бы где-то обнаружилась, как у меня, но ее нет и не будет. А у меня был стеклянный негатив, с когорого я в ателье заказал отпечатки, получил их, но негатив... оказался разбитым. Я возмущался, горевал и сообразил потребовать, чтобы с разбитого негатива (его я должен был возвратить однокурснику Богораду) сделали контактным способом снимок.
Этот снимок нигде не публиковался. А он точнее других копий: те делались через увеличитель, могли что-то изменить, а здесь — контактным способом воспроизведено все точно. Слева сидит студент П.Суднов (лотом — доктор с.-х. наук), второй М.Яковлев (потом — кандидат с.-х. наук, может быть, еще жив — в Нальчике, но мне давно не пишет), оба прислали мне свои воспоминания о встречах с Есениным (письма эти я храню). Третий на снимке — Пушкин, потом Эрлих, Есенин, Игорь Демянцевич (он первым из нас познакомился с Есениным в Доме писателя в Ленинграде и пригласил его к нам). На постаменте сидит А.Куимов. Меня нет на фото, я, не являясь активистом кружка студентов-поэтов, был около фотографа, тоже студента (у Вс.Рождественского говорится, что снимал фотограф-профессионал, а в одной газетной заметке про "мою" фотографию сказано, что снимал профессор К.Глинка (это ректор нашего института). Как такой вздор написал автор заметки,— уму непостижимо! А автор женщина, она писала после беседы со мной!
Из этого снимка мной выделен Есенин и сделан мой экслибрис. Он также публиковался"
Слово изначально было тем ковшом, которым из ничего черпают живую воду. С.Есенин
Аватар пользователя
Старуш-ка
Профи
 
Сообщений: 1432
Зарегистрирован: 10:25:00, Понедельник 28 Август 2006

Сообщение Старуш-ка » 14:52:13, Четверг 29 Март 2007

И еще немного мемуаров на тему истории этого фото.

Н. И. ШАРАПОВ
МОИ ВСТРЕЧИ С ЕСЕНИНЫМ


Встречи с С. А. Есениным относятся к. моим студенческим годам. Институт, в котором я учился, был сформирован еще в 1922 году в Ленинграде путем слияния Агрономического института, Стребутовских Высших женских курсов и Каменноостровских Высших сельскохозяйственных курсов (академии) и получил впоследствии название Ленинградского сельскохозяйственного института, который существует и поныне.
В 1923 году институт был переведен в Детское Село, где ему были предоставлены все здания бывшего Федоровского городка (Ратная палата, ферма, конюшни, «китайская деревня» в Александровском парке и некоторые другие). Ректорат и канцелярия института были размещены в помещении Трапезной палаты городка.
Сразу же по переводе в Детское Село Студенческий Комитет развернул большую культурно-просветительную работу. Были организованы литературно-художественные, музыкально-вокальные концерты и вечера, как правило проходившие два раза в неделю (в среду и в субботу) в здании так называемой «Ратной палаты», превращенной в клуб со зрительным залом, сценой, кулисами и артистическими уборными (здание это в войну сильно пострадало). Научные и художественные силы были немедленно выявлены и взяты на учет. Оказалось, что в самом Детском Селе живут писатели Ольга Форш, В. Шишков, Вс. Рождественский и многие другие.
В 1924 году Есенин неоднократно выступал в Ратной палате, и один, и вместе с другими исполнителями. К Детскому Селу поэт был душевно привязан, знал его со времени своей службы в Федоровском городке, на наши приглашения и просьбы почитать студентам стихи всегда охотно откликался.
Был он моложав, невысок, строен, походка легкая, быстрая. Глаза лучистые, голубые, сам весь какой-то удивительно подвижный. П. В. Орешин в своих воспоминаниях писал: «Никто так легко не умел ходить, как Есенин, и в первые дни нашего знакомства мне все казалось, что у него ноги длиннее, чем следует». Таким запомнился Сергей Александрович мне и моим друзьям. Член студенческого кружка поэтов Петр Суднов (ныне доктор сельскохозяйственных наук) вспоминает: «После вечера провожали мы его на вокзал, опоздали на поезд, в ожидании следующего присели в вокзальном буфете за столиком. Я сидел напротив Сергея и все любовался его золотокудрой головой, голубыми его глазами» (письмо от 19 сентября 1971 года).
Он охотно бывал у студентов. Аудитория была отзывчива, жизнерадостна, шутлива. Для нас выступления С. А. Есенина всегда были праздником. Свои стихи он читал как-то по-особому доходчиво, мастерски, в своей манере — слегка распевно, жестикулируя руками, особенно правой. Их образность и музыкальность нас захватывали, будоражили ум и сердце, создавали приподнятое настроение, оставляли в душе легкую, светлую грусть...
Помимо Ратной палаты я слушал Есенина в здании бывшей городской думы на Невском (зал Ф. Лассаля), где была старая интеллигенция, представители бывшей аристократии, слушал в Народном доме за Невской заставой — среди рабочих Семянниковского, ныне вагоностроительного завода им. Егорова, и других заводов. И везде его чтение полностью доходило до людей, захватывая весь зрительный зал. Поэт всегда уходил под гром аплодисментов и крики «браво!», «бис!», «повторить!».
Появление в печати очередного есенинского стихотворения мы, студенты, ожидали с большим нетерпением. Заведующая библиотекой института это знала и сообщала нам, почитателям поэта, как только поступал свежий номер журнала, особенно «Красной нови». Член кружка М. Яковлев пишет мне по этому поводу: «Каждое новое стихотворение любимого мною поэта встречалось восторженно, заучивалось наизусть» (письмо от 20 сентября 1971 года).
Мне приходилось не только «ведать» указанным выше Студенческим театром, но и часто бывать конферансье. На литературных вечерах, которые мы устраивали, читали свои произведения, кроме С. Есенина, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, О. Форш, В. Шишков и другие поэты и прозаики того времени, как жившие в Детском Селе, так и приезжавшие из Ленинграда. Перед своим выступлением в Ратной палате Есенин за кулисами говорил мне: «Пойдите на публику, успокойте ее» (а публика шумит давно, ждет его), — и улыбаясь добавлял: «Сотворите хорошее настроение!» Я выходил. Меня моя студенческая братия встречала шутками и смехом, я просил ее минуточку подождать, не волноваться... Аудитория приходила в доброе настроение. Войдя за кулисы, я смотрел на Есенина, он глазами разрешал мне идти объявлять его выход. Прекрасные вечера, незабываемые! Как много они давали нам!
В квартире Иванова-Разумника на Колпинской улице, 18, собирались местные и приезжие литераторы побеседовать о задачах литературы, обсудить новые произведения, прочесть отрывки из своих. Раньше всех к назначенному времени обычно приходил В. Шишков. Дымя трубкой, с которой редко расставался, он говорил мне: «Николай, возьми большой чайник (полуведерный) и сбегай в ларек за пивом. Вот тебе деньги!» Чай же готовили приветливые хозяева.
Как-то, беседуя с Разумником Васильевичем, я, по-студенчески прямо, спросил его, кто, по его мнению, в русской поэзии после Пушкина будет ее представлять? Кто теперь самый большой поэт на Руси? Он, быстро взглянув на меня, немедленно ответил: «Несомненно, Сергей Есенин!»...
После литературного вечера или концерта мы (я имею в виду небольшую группу наших студентов-поэтов и любителей поэзии, в которую входили Петр Суднов, Александр Куимов, Михаил Яковлев, Игорь Демянцевич и некоторые другие, а также часть публики) шли провожать Сергея Александровича на вокзал, оживленно беседуя на разные темы.
Есенин приезжал к нам обычно не один, а в сопровождении то Ивана Приблудного, то Николая Клюева, то Владимира Ричиотти. Однажды Есенин и Приблудный остались на ночлег в Доме учителя, на ул. Ленина, недалеко от вокзала (дом этот не сохранился).
Помню, лежа на траве в садике при доме, мы слушали рассказ Приблудного о его скитальческой жизни беспризорного, о раннем его влечении к поэзии, о знакомстве с Есениным, слушали и его стихи. Есенин сказал нам о Приблудном, что, если тот сохранит себя как поэт, то будет сильнее его, это, мол, уже сейчас чувствуется. Приблудный возражал ему. Затем Сергей Александрович объяснил, что они с Иваном одно стихотворение «положили на песню» и поют ее вдвоем. И оба негромко запели новую для нас песню:
Все кругом обошел,
Никого не встретил.
Только в крыше сверчком
Копошился ветер.
А давно ль со двора
Гам знакомый несся,
По углам детвора,
На току колосья.

Грядок пестрый наряд,
Сада гомон звонкий,
Частый кашель ягнят,
Жалобы теленка....
А теперь... никого,
Двор, как осень, хмурый,
Только берест кривой.
Да чужие куры...
Без руля, без весла
По гребням прибоя,
Знать, и их унесла
Буря за собою!..

Нам песня понравилась, мы вместе с Есениным и Приблудным спели ее несколько раз и запомнили мотив. Позднее студенты нашего института часто ее пели с большой охотой, вспоминая чудесные встречи с Есениным. Мотив я хорошо помню и сейчас. Текст этого стихотворения напечатан в сборнике стихов И. Приблудного «Тополь на камне». Москва, издательство «Никитинские субботники», 1926.
Однажды летом 1924 года, утром, в воскресный солнечный день, в общежитие, где я в это время прилег на кровать и уснул одетый (я был один во всем помещении), пришел Сергей Александрович. Он разбудил меня и попросил собрать товарищей из кружка. Разыскал я Суднова, Куимова, Демянцевича, Л. Богората и кого-то еще (не помню, кого именно). Пошли гулять в парки. В лицейском садике сфотографировались у памятника Пушкину, при этом Есенин сел на скамью памятника рядом с Пушкиным, а остальные стояли внизу, у самого постамента. К сожалению, ни у кого из участников не сохранился этот снимок. Всю войну фотографию проносил в нагрудном кармане солдатской гимнастерки Л. Богорат, бережно сохраняя ее. В 1946 году мы собрались как-то вместе, очень обрадовались, что хоть один снимок сохранился, решили переснять, но он от долгого ношения в бумажнике оказался настолько ветхим, что при попытке расправить его весь рассыпался.
Во время бесед, при встречах, совместных прогулках Есенин живо интересовался жизнью студентов, и сожалел, что она не нашла отражения в советской литературе, да и до революции не получила развития. Указывал, что художественных произведений об учащейся молодежи не было и нет, если не считать повести Гарина-Михайловского в его трилогии «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», да еще «Очерков бурсы» Помяловского. Он настойчиво советовал нам подумать об этом и, может быть, кому-нибудь из нас уже сейчас начать собирать материал, вести записи характерных случаев и фактов.
Гибель Есенина нас, студентов, потрясла, мы не находили себе места от горя.
Наша юность прошла при благотворном и очень большом влиянии прекрасных стихов Сергея Александровича. Они призывали в те суровые годы любить человека-труженика, «и зверье, как братьев наших меньших», природу и особенно Родину — с «названьем кратким «Русь», отдать «всю душу Октябрю и маю». Такими мы выросли, такими прожили всю нашу жизнь, с удовлетворением видя, что стихи поэта стали поистине народными сегодня.
Слово изначально было тем ковшом, которым из ничего черпают живую воду. С.Есенин
Аватар пользователя
Старуш-ка
Профи
 
Сообщений: 1432
Зарегистрирован: 10:25:00, Понедельник 28 Август 2006

Сообщение Vesta » 09:17:18, Среда 28 Декабрь 2011

В.Рождественский, конечно, не виноват, он пишет с чужих слов ("за что купил, за то и продал"), он не был свидетелем фотографирования и пишет, что Есенин один с фотографом ходил к памятнику. Если бы была другая фотография, она бы где-то обнаружилась, как у меня, но ее нет и не будет.


Но Рождественский пишет, что эту историю он узнал со слов Есенина.

"Утром меня разбудил стук в дверь. Есенина в доме не было. Не нашли его и в саду. По своему обыкновению, он пропал бесследно, так и не прикоснувшись к завтраку. Пришлось извиниться и отправиться на поиски.
Как и следовало ожидать, я нашел Сергея за столиком вокзального буфета, и нашел вовремя. Он уже затевал очередной скандал с директором ресторана. Большого труда стоило мне увлечь его на перрон и уговорить сесть в поезд. Движение вагона несколько успокоило его, и он рассказал мне события этого утра:
— Проснулся я ни свет ни заря и открыл окошко. Проклятая сирень так и лезет в лицо. Сколько ее тут — уму непостижимо! Посмотрел я, посмотрел — и потянуло меня на волю. Вылез из окошка прямо на улицу. Иду — ни души. Только грачи возятся в гнездах. И захотелось мне повидать Пушкина, сказать ему: «Доброе утро!» Первому в этот день прийти к его скамейке в лицейском саду.
Прохожу Московской улицей и вижу вывеску: «Фотограф». Ага, думаю, это-то мне и нужно! А час еще ранний, окна и двери закрыты. Стучу, барабаню — никакого толку. Наконец открывается форточка, а в ней заспанная узкая рожа с козлиной бородкой... «Вам кого? Зачем так стучите?»
Оказывается, сам фотограф. Еле умолил его пойти со мной, даже треногу на своем горбу волочил. А он идет и ругается: «Сумасшедший человек!» — «Ну да, — отвечаю, — сумасшедший! Я Есенин». — «А, Есенин! Ну тогда понятно!» Впрочем, что ему оставалось делать? Я ему вперед все деньги свои отдал.
Ну ладно. Пришли. Залез я на памятник, сел рядом с Пушкиным на скамейке, обнял его за плечо и говорю: «Сними меня с Сашей. Мы друзья».
Фотограф даже плюнул. Ехидный был старикашка.
«Да меня за такую фотографию в милицию поволокут!»
«Ничего, говорю, не поволокут. Отругаемся!»
А старикашка опять за свое:
«Так-то так. Снимок действительно любопытный. Сюжет, достойный объектива! Да вот неудобно, свету мало. В такую рань меня подняли. Придется большую экспозицию дать. С минуту посидеть спокойно можете?»
«Ладно, — отвечаю ему, — постараюсь. Ты вот лучше Сашу попроси. Он непоседа».
Щелкнул старичок грушей. Готово! Соскочил я на траву и хотел его обнять, а он, дурак, подхватил свою треногу и бегом11.
«В пятницу, — кричит, — зайдете!»
Посидел я еще немножко, поклонился Саше и пошел шататься по паркам. Однако скоро надоело, тоска стала забирать. Вот люблю деревья, а долго с ними не могу — всю душу переворачивает. Стоит каждое, думает и на тебя смотрит: «Ну и дурной же парень, чего даром по свету мечется». И пошел я на вокзал, туда, где людей побольше. Выпил там, конечно. За Сашу. Кто его знает, когда опять увидимся!

Есенин последнее время мало говорил о литературе, и если уж заходил разговор, охотнее всего обращался ко временам давно прошедшим.
Пушкина он читал наизусть с упоением".

Рождественский Вс. Сергей Есенин. — 1986 http://feb-web.ru/feb/esenin/critics/ev2/ev2-097-.htm

И вот еще прикольно:

Во время Первой Мировой войны, когда в Царском селе находился госпиталь, С. А. Есенин в своем шуточном стихотворении «Вещий сон» (полный текст не сохранился) обратился к Пушкину-лицеисту такими строчками:
«Чем сидеть на памятнике даром,
Я предложил бы вам поехать санитаром.
А чем писать ваши шутки и прибаутки,
Вы носили бы урыльники и „утки“».

В сериале «Есенин» с участием С. Безрукова есть момент, когда Есенин фотографируется с памятником, сидя на скамеечке и обнимая бронзового поэта, однако, в фильме это событие происходит зимой.
Vesta
 
Сообщений: 8
Зарегистрирован: 13:06:31, Понедельник 05 Декабрь 2011

Пред.

Вернуться в Живопись и скульптура

Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 21

cron