Страница 1 из 1

Анна Лапина: File 4

СообщениеДобавлено: 10:24:27, Суббота 30 Сентябрь 2006
Анхен
Почему "Файл 4?" А вот как дело было. Стала я в комп вирши складывать, по трем папкам раскидала - где лирика, где посвящения, а четвертая папочка погорела, там где стеб. Электричество вырубили. Ну, думаю, так тому и быть, все засекреченные данные, крик, писк и визг души туда сложу и обзову все это Файлом номер четыре. Так и появился сборник с виршами с таким названием. Дарю!!

FILE 4


Вместо эпиграфа

Подойди, дружок, к зеркалу ближе,
Опустись пониже да взгляни повыше.
Что интересного ты там узришь?
Ирокез вместо нимба, глаза цвета хаки,
В руке – острие копья.
Это ли не повод задуматься над бытием?


ЭКСПРОМТЫ

* * *
Возьму я бубен, забубню
Без музыки и слов
Про забубенную мою
Бубновую бубовь.

* * *
Ты харду мою лажаешь,
Что поделать, не в струю.
Ты меня не уважаешь,
Елы-палы, мать твою…

* * *
Восемь вечера. Среда.
Не пройтись ли по бродвею?
Там сплошная стремота,
Тихо, медленно фигею.

Гопата и наркота,
Шизы крупного помола…
Вот такая хренота –
Перестройка рок-н-ролла.

* * *
Ночью в лесу страшней, чем на кладбище,
Нечисть в разгуле, да ночь коротка.
Стрем незнаком приключения страждущим:
Не прихватить ли с собою пивка?

* * *
Ночью июньской я вышел во двор,
Забрался на крышу сарая,
И прихватил с собою топор,
Чтобы открыть двери рая.
Я топором размахнулся,
Вонзил его прямо в сердце,
К небу лицом повернулся –
Рухнули райские дверцы.
И вот я лечу на персидском ковре
Прямо в заоблачный рай,
И вдруг просыпаюсь – светло на дворе,
А подо мной – сарай.


* * *
И.

Здравствуй, хмельной фавн,
Укравший веру лесной нимфы.
В твоих сиреневых глазах по утрам
Блестит золото угасшего нимба.
Отломи ветку пихты и в воду ее брось,
Отломи ветвь осины, в костер ее брось,
Но не пугайся колокольного звона
И на увядшей траве дождевых слез.

Твое беспредельное озеро
Еще не покрыто льдом.
Я не знаю, что с ним и тобой
Будет потом.
1994


* * *

На столе лампа светит лениво,
Освещает сухарь и стакан.
К сухарю подбирается криво
Таракан, таракан, таракан.

Февр. 2005




ПОСЛАНИЕ ПИПЛУ С ТЕХНИЧЕСКИМ СКЛАДОМ УМА
ОТ ПИПЛА В ФОТОХРОМНЫХ ОЧКАХ НЕКВАДРАТНОЙ КОНФИГУРАЦИИ

Синдром банальной эрудиции
Повысит наш иммунитет.
За исключеньем знака минуса
Значенье абсолюта синуса –
Родительский авторитет.
И наваждений квинтэссенция
Как в окуляре капилляр*.
Жуем дрянную консистенцию,
Поем забытые секвенции…
К тому же есть у нас тенденция
Загнать в лысеющий футляр
Мысль, что понизит импотенцию
Полупрозрачный адуляр** .


* Как бельмо на глазу
** лунный камень



КОЕ-ЧТО О…

Город мой – банка консервная,
Свобода – ее содержимое.
Разбавляю питание серое
Старыми рваными джинсами,
Музыкой металлической,
Сигаретами для малолеток.
Сегодня мне очень весело,
Повешу на грудь этикетку
С ценой непомерно высокой,
Выше назначенной Богом.
Привычная в жизни жестокость
Редко выходит боком,
А так – непонятно и зыбко…
В раскаянии замечаю –
Исправленные ошибки
Потери не исключают.
Скуке место в душе оставлено
И залежавшейся гордости.
Пищей насущной отравлены –
Видно, прошли сроки годности.
Небо усталое, нервное
Рвет проводов сухожилия.
Город мой – банка консервная,
Испорчено содержимое.
1993


КОЕ-ЧТО О… (дубль-два)

В немой восторг приводит мусор, в кучу сваленный
(Статья доходов для того, кто победней…)
О Боже, пощади мой город маленький,
Я здесь хочу прожить остаток дней.

Давно освободились от оков,
На чердаках не воют ветры коммунизма.
Здесь пили водку испокон веков,
И каждый третий оставался жив-здоров,
Поскольку занимался онанизмом.

Здесь каждый развлекайся, кто как может.
Кому прилавок, а кому – церковный крест.
По вечерам тоска мне душу гложет,
Когда смотреть на небо надоест.



Панку Дохлому и иже с ним

Юный панк с фиолетовым нимбом
Из накрашенных краской волос…
В голове полторы извилины,
А в глазах бесконечный вопрос.
Мы все еще ищем удачи,
Но уж некуда больше спешить
И некому верить, а значит
Незачем больше любить.
На земле нас не ждет воскрешение
В установленный Богом срок,
Но дарует судьба в утешение
Нам с тобой металлический рок.
Разрушитель, философ, бездельник,
К моей серой тоске привыкай.
Мы остатки портвейна поделим
И уверуем в собственный кайф.

1995


САГА О METAL
(Некрасов – Л.А.)
…Стыдно ходить с недырявой перчаткою,
Ты уж не маленький. Сердцем нечист,
Видишь, стоит, изможденный припадками,
Рыжий верзила фанат-металлист.
Губы накрашены, ставни накрашены,
Перстни на тонких руках,
Микрофонные стойки о ноги ломавших.
Цепи на шее и кольца в ушах.
Ямою грудь – на гитару старательно
Ею весь век металлист налегал.
Ты приглядись, пионер, повнимательней,
Трудно «металл» человек добывал.
Эту привычку к труду благородную
Нам бы не худо с тобой перенять.
Благословляй же рок международный
И металлистов учись уважать.
Да не робей за отчизну любезную,
Станет фанатом весь русский народ.
Вынес и музыку эту железную,
Вынесет все, что нам Запад пошлет.
Heavy в Россию пришел не напрасно,
Будет «Раммштайн» на прилавках везде.
Жаль только, жить в эту пору прекрасную
Уж не придется…



ПЛЕНЕР

Забудь про немочь, смрад и скверну,
И скрежет собственных костей.
Махнем – до осени – в деревню
С набором красок и кистей.

А на равнине – эк неловко!
Трава – нефрит и малахит.
Кругом лошадки и коровки,
И прана душу теребит.

Все твари божии – летают;
Лишь пень ногами в землю врос.
И сонмы ягодиц свисают
Промеж раздвоенных берез.

Стремясь к земле, полет неловкий
Вершу сквозь веточный карниз…
Кудрявый мальчик черноокий,
Стебаясь, смотрит сверху вниз.



ОДА СИГАРЕТЕ KENTON


Метафоры исчезли в никуда,
Мне не воспеть божественный закат.
Под носом сигарета – вот так да!
Мой друг, она реальней во сто крат.

Долой загрузку, к нам придет ништяк!
Но одного я не могу понять,
Все в жизни получается не так,
Закуришь – и загрузишься опять.




BLUES
(Панк-банде «Дохлый Апельсин»)

Я уж давно не торчу от рок-н-ролла,
Я уж давно не хочу бескровный покой
димедрола,
Я утешеньем лечусь, что еще хуже бывает…
Ах, куда я качусь – черт его знает.

…Чем толще брюхо, тем меньше шансов
И больше подарков:
Водка, синюшный член да вояж в иномарке.
Стебаясь, они говорят, что я – жертва морали,
Так ведь на то и душа, чтоб в нее плевали.

И не нужно теперь ни любви, ни страданий,
С каждым днем все трудней говорить о призваньи.
Все, о чем мы мечтали, сбывалось так поздно,
Мы бежали по рельсам вслед, когда уходил поезд.

…Все это херня, господа; все будет, как было.
Было бы пиво всегда – цистерна на рыло.
Сердце правду ненужную петь никогда не устанет,
И по жалкой химере скорбеть, а если и это достанет,

Выпрошу я у судьбы хоть каплю покоя,
Да звуки херувимской трубы сулят что-то другое.
И хотя в голове банк данных, проекты ненужные
Растворит мимолетность бандана
Оранжевой Жемчужины.


2 авг. 1998



ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Все та же тишина в пустой квартире,
Тянись бессмысленно к разбитому рулю.
И одиночество в пустом проклятом мире
Стрелу спидометра души ведет к нулю.

Ты перед зеркалом – немой артист миманса,
Без грима на лице застыла боль.
Вчерашним вечером исчерпаны финансы,
И тает мифом нежный алкоголь.

Дождь зарядил с утра на всю неделю,
Застряло время. За стеклом окон,
Напоминая о твоем уделе,
В ладье по лужам кружится Харон.

Кругом тоска, и в музыке нет кайфа –
Не хеви-метал, а металлолом.
Линяют на балконе джинсы Райфл,
И целый день свингует метроном.






* * *
Что нам еще осталось?
Осталось нам только ждать…
Савелий

Когда назад захочешь оглянуться
На скользкий путь – не сможешь не упасть.
И не успеешь встать и отряхнуться,
Как вдруг навалит новая напасть.

Еще один удар – по голым пяткам,
Где мирно дремлет свежая мозоль.
Слава Богу, не по сердцу – и понятно:
Оно не выдержит вторично эту боль.

Что остается? Только ждать забвенья
Под хохот алюминиевых спиц,
Пить водку, да крапать стихотворенья,
Да мучить одиноких птиц.


ОДА П.

Не верь коварной доброте.
Мой друг, судьбинский попрошайка…

О пипл, сам себя найдущий
Когда-нибудь, вонми моленью
Больного гласа моего,
Соприкасаясь раз в неделю
С теплом обители родной,
Открой окно, узри кино,
И звуки мантры донесутся
С восточно-южной стороны…
О тумблер микшерного пульта,
Тебе элегию пою я
В вокально-джазовой манере
О беспросветности любви,
О сверхпластичности смычка!..
И бездна тайны аспирина
Мои впитает подозренья,
Что в этой жизни все окей.
Неугасаемый паяльник
Лампаду старую заменит;
А вместо лика – лишь портрет
Того, кого давно уж нет.
И в бесприютной пустоте
Друг друга снова ненароком
Дыханьем мерзлым согреваем
И методично вытрясаем
Из методично многократно
Опустошаемых сердец,
Тебе собрав в преподношенье –
Журчанье ручейка лесного,
Цветы, букашек, черепашек,
Луну и прочую муру.
И тишина как в стремном сне
Лелеет надпись на стене:
«Мы ждем тебя. Твоя Лулу».


* * *
Шейху

Прости недосказанность – слишком
Нежданно коснулась меня
Счастливой игральною фишкой
Эпоха в две четверти дня.
А дальше – запретная зона;
Проявлен контрольный экран
Колючим и тонким узором,
Воздушностью резаных ран.
Тебя позову – ты послушай! –
Туда, где рождается сон,
Где кружится самый лучший
Небесный аттракцион
И прячет молчанье в кассеты…
Октябрь деловито-ленив.
Последней своей сигаретой
Отжившее лето спалив
И пепел вслед ветру забросив
(Так с пальцев слетает пыльца),
Смотрела ревнивая осень,
Как я с твоего лица
Срывала поблекшую маску,
И ночь между нами легла
Твоей недосказанной сказкой
О вечном явлении зла.



ОРАНЖЕВЫЙ БЛЮЗ

Моим дорогим друзьям

Карман наизнанку,
Звенят пятаки,
Досрочно получка.

Сегодня гранд-пьянка,
Кругом пузырьки,
И пипл в отключке.

Веселый притон
Словно смел ураган,
Тоска все острее.

Терзай телефон,
Но с планеты Уран
Ответят быстрее.

В бездарном безделье
Промчался февраль…
Куда же мне деться?

Я тоже в похмелье,
И мне себя жаль
От чистого сердца.

Потрепанный фейс
Так похож на луну,
Мутит с перепоя,

Но лишь протрезвей
На неделю одну –
Вмиг станешь изгоем.

Весна вот уж вроде…
Кружит шар земной
В обширном пространстве.

А пипл все находит
Душевный покой
В спасительном пьянстве.

Скирялись поэты,
Пропали давно,
Уснула богема.

Что пьяны, что нет их –
Не все ли равно? –
Такая дилемма.

Затею беседу
С самою собой,
Пожну, что посею.

Уставши от бреда,
Смирившись с судьбой,
В окошко глазею –

На крышке колодца,
Где плавится лед,
У рыжей подружки

Облеванный солнцем
Оранжевый кот
Считает веснушки.





[/i]

Re: Анна Лапина: File 4

СообщениеДобавлено: 12:48:52, Суббота 30 Сентябрь 2006
Данита
Анютка!!! О!!! Я всегда была не из тех, кто пишет вот такие стихи!!! Потрясные, на современном сленге. мне это очень нравится!!!! Здорово!!! Молодчина!!!! Ведь в тебе как раз и завпечатленено НАШЕ время!!! Ты умничка!!!!

===

Прости за наглость - НО я просто требую :wink: размещения твоих стихов где с мелодиями, музыкой все связано!!! Помнишь? На стихи. ру они есть!!!!

ПЛИС!!!! Я их так люблю!!!! :idea: :idea: :idea:

А сейчас хочу выделить которые мне просто ОЧЕНЬ сильно понравились!!!!




Анхен писал(а):Подойди, дружок, к зеркалу ближе,
Опустись пониже да взгляни повыше.
Что интересного ты там узришь?
Ирокез вместо нимба, глаза цвета хаки,
В руке – острие копья.
Это ли не повод задуматься над бытием?


И.

Здравствуй, хмельной фавн,
Укравший веру лесной нимфы.
В твоих сиреневых глазах по утрам
Блестит золото угасшего нимба.
Отломи ветку пихты и в воду ее брось,
Отломи ветвь осины, в костер ее брось,
Но не пугайся колокольного звона
И на увядшей траве дождевых слез.

Твое беспредельное озеро
Еще не покрыто льдом.
Я не знаю, что с ним и тобой
Будет потом.
1994







КОЕ-ЧТО О…

Город мой – банка консервная,
Свобода – ее содержимое.
Разбавляю питание серое
Старыми рваными джинсами,
Музыкой металлической,
Сигаретами для малолеток.
Сегодня мне очень весело,
Повешу на грудь этикетку
С ценой непомерно высокой,
Выше назначенной Богом.
Привычная в жизни жестокость
Редко выходит боком,
А так – непонятно и зыбко…
В раскаянии замечаю –
Исправленные ошибки
Потери не исключают.
Скуке место в душе оставлено
И залежавшейся гордости.
Пищей насущной отравлены –
Видно, прошли сроки годности.
Небо усталое, нервное
Рвет проводов сухожилия.
Город мой – банка консервная,
Испорчено содержимое.
1993


ПЛЕНЕР

Забудь про немочь, смрад и скверну,
И скрежет собственных костей.
Махнем – до осени – в деревню
С набором красок и кистей.

А на равнине – эк неловко!
Трава – нефрит и малахит.
Кругом лошадки и коровки,
И прана душу теребит.

Все твари божии – летают;
Лишь пень ногами в землю врос.
И сонмы ягодиц свисают
Промеж раздвоенных берез.

Стремясь к земле, полет неловкий
Вершу сквозь веточный карниз…
Кудрявый мальчик черноокий,
Стебаясь, смотрит сверху вниз.





BLUES
(Панк-банде «Дохлый Апельсин»)

Я уж давно не торчу от рок-н-ролла,
Я уж давно не хочу бескровный покой
димедрола,
Я утешеньем лечусь, что еще хуже бывает…
Ах, куда я качусь – черт его знает.

…Чем толще брюхо, тем меньше шансов
И больше подарков:
Водка, синюшный член да вояж в иномарке.
Стебаясь, они говорят, что я – жертва морали,
Так ведь на то и душа, чтоб в нее плевали.

И не нужно теперь ни любви, ни страданий,
С каждым днем все трудней говорить о призваньи.
Все, о чем мы мечтали, сбывалось так поздно,
Мы бежали по рельсам вслед, когда уходил поезд.

…Все это херня, господа; все будет, как было.
Было бы пиво всегда – цистерна на рыло.
Сердце правду ненужную петь никогда не устанет,
И по жалкой химере скорбеть, а если и это достанет,

Выпрошу я у судьбы хоть каплю покоя,
Да звуки херувимской трубы сулят что-то другое.
И хотя в голове банк данных, проекты ненужные
Растворит мимолетность бандана
Оранжевой Жемчужины.


2 авг. 1998



ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Все та же тишина в пустой квартире,
Тянись бессмысленно к разбитому рулю.
И одиночество в пустом проклятом мире
Стрелу спидометра души ведет к нулю.

Ты перед зеркалом – немой артист миманса,
Без грима на лице застыла боль.
Вчерашним вечером исчерпаны финансы,
И тает мифом нежный алкоголь.

Дождь зарядил с утра на всю неделю,
Застряло время. За стеклом окон,
Напоминая о твоем уделе,
В ладье по лужам кружится Харон.

Кругом тоска, и в музыке нет кайфа –
Не хеви-метал, а металлолом.
Линяют на балконе джинсы Райфл,
И целый день свингует метроном.






* * *
Что нам еще осталось?
Осталось нам только ждать…
Савелий

Когда назад захочешь оглянуться
На скользкий путь – не сможешь не упасть.
И не успеешь встать и отряхнуться,
Как вдруг навалит новая напасть.

Еще один удар – по голым пяткам,
Где мирно дремлет свежая мозоль.
Слава Богу, не по сердцу – и понятно:
Оно не выдержит вторично эту боль.

Что остается? Только ждать забвенья
Под хохот алюминиевых спиц,
Пить водку, да крапать стихотворенья,
Да мучить одиноких птиц.


ОДА П.

Не верь коварной доброте.
Мой друг, судьбинский попрошайка…

О пипл, сам себя найдущий
Когда-нибудь, вонми моленью
Больного гласа моего,
Соприкасаясь раз в неделю
С теплом обители родной,
Открой окно, узри кино,
И звуки мантры донесутся
С восточно-южной стороны…
О тумблер микшерного пульта,
Тебе элегию пою я
В вокально-джазовой манере
О беспросветности любви,
О сверхпластичности смычка!..
И бездна тайны аспирина
Мои впитает подозренья,
Что в этой жизни все окей.
Неугасаемый паяльник
Лампаду старую заменит;
А вместо лика – лишь портрет
Того, кого давно уж нет.
И в бесприютной пустоте
Друг друга снова ненароком
Дыханьем мерзлым согреваем
И методично вытрясаем
Из методично многократно
Опустошаемых сердец,
Тебе собрав в преподношенье –
Журчанье ручейка лесного,
Цветы, букашек, черепашек,
Луну и прочую муру.
И тишина как в стремном сне
Лелеет надпись на стене:
«Мы ждем тебя. Твоя Лулу».


* * *
Шейху

Прости недосказанность – слишком
Нежданно коснулась меня
Счастливой игральною фишкой
Эпоха в две четверти дня.
А дальше – запретная зона;
Проявлен контрольный экран
Колючим и тонким узором,
Воздушностью резаных ран.
Тебя позову – ты послушай! –
Туда, где рождается сон,
Где кружится самый лучший
Небесный аттракцион
И прячет молчанье в кассеты…
Октябрь деловито-ленив.
Последней своей сигаретой
Отжившее лето спалив
И пепел вслед ветру забросив
(Так с пальцев слетает пыльца),
Смотрела ревнивая осень,
Как я с твоего лица
Срывала поблекшую маску,
И ночь между нами легла
Твоей недосказанной сказкой
О вечном явлении зла.

СообщениеДобавлено: 13:02:29, Суббота 30 Сентябрь 2006
Анхен
Спасибо, милая, за добрые слова. Стебушник этот у меня в стороне стоит, а другие стихи я тоже выложу к вечерю. Последнее время только в таком стиле и крапается. Как Мольер сказал, спешу над всем посмеяться, пока не заплакал