Голубень

[am]

Стихотворения Сергея Ривлина:

"Голубень."

О, боже мой! Какой же день ненастный!
Как тяжко жить! Не легче ль умереть?
В саду горел костер рябины красной,
Но никого не мог он обогреть.

Изведав грусть, ушли глаза косые
Из деревень в погибельный кабак.
Где в пьяном шуме гибла вся Россия
Средь революций, лозунгов и драк.

Спасайся прочь во все пределы света!
Но жаждет жертв расставленный капкан.
И смяла златокудрого поэта
Шальная страсть по имени Дункан.

Не чувствуя семьи поэтов братской,
Под частый хулиганский свист и клич
Он мучился в стихах "Москвы кабацкой",
Пытаясь снова Родину постичь.

И он постиг судьбы речитативы,
Такой несчастный в молодых годах.
Влив всю любовь в "Персидские мотивы"
И яркие поэмы о цветах.

Он стал любимым, самым кротким чтивом,
и мы о нем, всегда, во всякий день,
Как о цветке грустим неповторимом,
Которому названье - Голубень.

[Данита]

Очень понравилось!!! Так просто и главное с душой!!!!

Он мучился в стихах "Москвы кабацкой",
Пытаясь снова Родину постичь.

И он постиг судьбы речитативы,
Такой несчастный в молодых годах.
Влив всю любовь в "Персидские мотивы"
И яркие поэмы о цветах.



Это так верное подмечено!!!!!!!!!!!!!!

Спасибо Вам!!

[Juliette]

...Он стал любимым, самым кротким чтивом,
и мы о нем, всегда, во всякий день,
Как о цветке грустим неповторимом,
Которому названье - Голубень.

Красивые, чуткие строки. Немного эклектично, но так, наверное, и было задумано...

Спасибо!

[am]

Ребят, спасибо. )
Это стихотворение - дело ума моего отца, поэта России, состоящего в союзе писателей г. Воронежа.
Если честно - я когда впервые (да и потом не раз) прочитал "Голубень", потекли слезы. Вот так.

[am]

А сам пишешь-то?

Есть маленько )). Но это все не то, так, красивые рифмы. Я больше по прозе (даже печатался раньше), по музыке.

Кстати, часть прозы можно посмотреть здесь:
http://zhurnal.lib.ru/r/riwlin_m_s

Музыку здесь:
http://www.realmusic.ru/aramisov

[am]

То Денис:

Молодец! Отлично!

[Александр Вегент]

Стихотворение Сергея Ривлина:

"Голубень."

О, боже мой! Какой же день ненастный!
Как тяжко жить! Не легче ль умереть?
В саду горел костер рябины красной,
Но никого не мог он обогреть.

Изведав грусть, ушли глаза косые
Из деревень в погибельный кабак.
Где в пьяном шуме гибла вся Россия
Средь революций, лозунгов и драк.

Спасайся прочь во все пределы света!
Но жаждет жертв расставленный капкан.
И смяла златокудрого поэта
Шальная страсть по имени Дункан.

Не чувствуя семьи поэтов братской,
Под частый хулиганский свист и клич
Он мучился в стихах "Москвы кабацкой",
Пытаясь снова Родину постичь.

И он постиг судьбы речитативы,
Такой несчастный в молодых годах.
Влив всю любовь в "Персидские мотивы"
И яркие поэмы о цветах.

Он стал любимым, самым кротким чтивом,
и мы о нем, всегда, во всякий день,
Как о цветке грустим неповторимом,
Которому названье - Голубень.

Замечательный стих! Привет и уважение отцу!

[am]

В продолжении стихов отца.


***
Гостя милого не выгнать.
По росе цветущих трав
Я пришла к тебе погибнуть,
Тайну нежности узнав.

У меня сестра и брат есть,
Но они мне не указ.
Я не ведала обьятий,
Берегла себя для нас.

Погоди, я платье скину.
Шелк текучий не губи.
Сумасшедшую дивчину
Жаркой лаской полюби.

Видишь, сердце, гулко бьется -
Одолел меня дурман.
И душа из тела рвется,
И в очах стоит туман.

Что погнулось - трудно выгнуть,
Ты мой любый - ты мой князь!
Я пришла к тебе погибнуть,
А случилось, что спаслась!

***
Мы странны на вид. Мы покрыты слюдой.
Легки, как плавучие льды.
Мы небом не дышим – мы дышим водой,
И наши сердца из воды.

Нас манит песок, нас качает волна.
Резвясь, мы скользим за волной.
Милы нам всегда глубина, тишина,
Простор и свободный покой.

Мы – духи воды. Нам тесны берега.
Мы любим подводный камыш.
Мы знаем, где тайно растут жемчуга,
Цветет перламутрами тишь.

Над нами туманы бесформенных глыб,
Деревья заплаканных снов.
Что может в воде быть прекраснее рыб,
Живых серебристых цветов ?

***
Любовь, любовь - кивали розы,
Внимая пенью соловья.
А я вытаскивал занозу
И чертыхался шумно я.

Кому-то чудно песнопенье,
Кому-то грезится любовь.
А мне, бедняге, к сожаленью,
Испортила уколом кровь.

***

"Час взлета на крыло"

Придет ли он, час взлета на крыло,
И огласит простор ли пенье звонко ?
Иль в книге судеб кем-то суждено
Навек остаться гаденьким утенком ?

Желанный час, час взлета на крыло…
Перо упруго, глаз нацелен зорко.
Желанье видеть дали расцвело,
Какого нет у гадкого утенка.

Великий час, час взлета на крыло.
С души слетает шелуха и пленка.
Прекрасный лебедь вдруг белым бело
Рождается из гадкого утенка.

И вот пришел час взлета на крыло.
Прости, прощай, родимая сторонка.
На волю рвутся силы, но свело
Дыхание, как гадкому утенку.

О, что со мной? Час взлета на крыло…
В душе надрыв. Где рвется – там и тонко.
О, небо! На чужбине все равно
Измучаешься гаденьким утенком.

И потому в час вздета на крыло,
В мужчину превратившись из ребенка,
Средь миражей увидь свое село,
Где родился ты гаденьким утенком,

Чтобы в тебе в час взлета на крыло
Проснулись в назидание потомкам
Бесценное сердечное тепло
И нежность чувств невзрачного утенка.

[am]

Один живет играючи, любя.
Второй всю жизнь надеясь на удачу.
Я плачу безутешно, про себя,
О том, что было, безутешно плачу.

Счастливый посмеется. Что ему ?
Страдающий поймет и не осудит.
Я плачу безутешно потому,
Что ничего хорошего не будет.

Беспечному не нужно ничего,
Несчастному так счастья не хватает.
Я плачу безутешно от того,
Что ничего так просто не бывает.

Я сильно потрясен, и я - не пьян.
Хоть часто молча плачу, безучастно -
Какой же вдруг случается обман -
Мы счастливы... И вот уже несчастны...

Все люди постепенно на земле
Теряют радость в горе или с сглазу.
Один смеясь, другой в слезах и мне
Так хочется утешить многих сразу.

Не сожалейте! Все уходит в прах.
Напрасно не тужите по утратам.
Я расскажу о вас в своих стихах,
Как кто-то о других писал когда-то.

Я напишу о мужестве мужчин,
Прекрасный пол любовно обозначу...
Так много горемык! А я... один!
Вот почему я безутешно плачу!..

[Juliette]

...Я напишу о мужестве мужчин,
Прекрасный пол любовно обозначу...
Так много горемык! А я... один!
Вот почему я безутешно плачу!..

Горечь одиночества...

[am]

Горечь одиночества...

Нет, тут другое, немножко не угадала - полсвета горем мучающихся людей, а он всего лишь один - не сможет каждому помочь.

[Juliette]

Горечь одиночества...

Нет, тут другое, немножко не угадала - полсвета горем мучающихся людей, а он всего лишь один - не сможет каждому помочь.

Понятно...

[am]

Персиянка


1

В Хорасане, как в саду Эдема,
Соловей поет для розы страстно.
Первая красавица гарема -
Я свежа, как роза, но несчастна.

В благодатной Персии, я знаю,
Женщина покорна по Корану.
Только я нисколько не желаю
Быть женою шаха Сулеймана.

Ненавистны евнухов советы.
Не боюсь угроз, небесной кары.
Что мне жемчуг, перстни и браслеты -
Дар любви не купишь за динары.

Мне мечталось с храбрецом Селимом
Вместе слушать сказки Шахразады.
Не хочу смеяться с нелюбимым,
Ничего с немилым мне не надо.

Но не стало моего джигита,
Без него тоскливо мне и больно.
Я скажу бесстрашно и открыто,
Что любовь загадочна и вольна.

К нам приехал гость, но не индусский,
Без чалмы с рубином иль топазом.
Но как дорог сердцу этот русский,
Что поет, как соловей Шираза.

Женское чутье неповторимо
И речей изысканных важнее.
Так похож душой он на Селима,
Даже, может, чуточку нежнее.

Где он был до этой нашей встречи?
Может, здесь у нас он лечит раны?
Я хочу припасть к нему на плечи, -
Он такой красивый и желанный.

И скрываю я, как пчелка жало,
Жертва ослепительного плена,
В платье – сталь дамасского кинжала,
В сердце – гнев и сладкую измену.

2

Над сералем желтый месяц узкий,
В облаках перебегая, ожил.
О, веселый златокудрый русский,
Что ты мое сердце растревожил?

Никогда ты не был на Босфоре,
Но увидел ты за зеленями -
Это у меня глаза, как море,
Синими колышатся огнями.

Со стихами, нежный витязь странный,
Что привез ты из страны далекой?
Неизвестный, но такой желанный,
Молодой, веселый, синеокий.

Я вчера, любуясь розой красной,
Увидала тайный знак в букете:
Ты такой же гордый и несчастный,
И один на целом белом свете.

Я не знаю, как звучит тальянка,
Чем красив простор рязанских далей,
Разве ты не знаешь – персиянка
Истомилась по тебе в Серале!

Пусть за дверью евнух осторожный
Стережет всю ночь меня, до утра,
Даже если это невозможно,
Проходи, поэт мой златокудрый.

Приходи за мною, если даже
Знаешь ты восточные запреты:
Подкуплю легко ночного стража
За кольцо и шахские браслеты.

Я вчера сказала гордо шаху:
«Режь, убей иль затопчи верблюдом,
За твои подарки иль из страха
Все равно наложницей не буду!»

И еще вчера сказала шаху:
«Пусть съедят меня в России черти,
Но клянусь я розой и Аллахом
Русского любить до самой смерти!»

3

Ласковые очи иностранца
Отливают неба бирюзой.
Для него вчера я в страстном танце
Извивалась гибкою гюрзой.

Шах глядит с презрением, небрежно,
В гневе смотрит бешеней и злей.
Русский же – загадочно и нежно,
Как на розу смотрит соловей.

Говорил он грустно о разлуке,
Что уедет скоро снова в Русь.
По-лебяжьи изломаю руки
И за ним лебедушкой умчусь.

Я теперь не верю в долю злую.
Не источит мне галаза слеза.
Очарую танцем, очарую
Синие бесстрашные глаза.

4

А про яд, что быстротой отмечен,
Прочитала в книге я одной,
И внезапно, от вина, под вечер,
Жадный евнух отбыл в мир иной.

Кто влюблен, - совсем не знает страха.
Для него преград на свете нет.
И на утро смело перед шахом,
Скрыв кинжал, держала я ответ.

Шах спросил зловеще, полный гнева,
Сдвинув брови и взглянув в лицо:
«Кто тебе здесь, в тишине гарема,
С алым камнем подарил кольцо?

Для кого в саду сорвала розу?
И кого по имени звала?
Дерзкая, какую ж ты занозу
Ты мне прямо в сердце загнала.

Мне о вас донес мой верный евнух.
Уж не рус ли шах твой, невзначай?
Что он пел в речах своих напевных?
Отравил не он ли? Отвечай!»

И лицо – темнее черной ночи.
Шах грозил, Аллахом поклянясь.
Я взглянула шаху прямо в очи,
Казни и расплаты не боясь:

«С кем была я и читала сказки,
Обратись-ка лучше к мудрецу!»
И кинжалом острым из Дамаска
Полоснула шаха по лицу.

Шах вскипел, и я в неравной драке
Защищалась так, как я могу:
«Хоть убей, скорми меня собакам -
Все равно я с русским убегу!»

Не страшны мне, шах, твои угрозы,
Непокорна пери, хоть убей.
Ведь не зря шипы скрывают розы,
О которых знает соловей.

5

Ни за что не покорюсь на свете
И уеду с милым в Русь.
Шахские изведала я плети,
И его зиндана не боюсь.

Мой любимый, я тебе открою:
Жить не страшно – кто к чему привык.
Я теперь не прячу под чадрою
Чернобровый гордый лунный лик.

На Руси у всех открыты лица,
А чадра таит в себе обман.
Я хочу с Есениным в столице
Быть свежей, красивее Дункан.

Если б снег твой выпал в Тегеране,
Где былая рана улеглась,
Ты меня бы усадил там в сани,
Гикнул бы, и тройка унеслась.

Здесь у нас лишь соловьи да розы,
Райский сад причудами не нов.
Я б хотела испытать морозы,
Съехать с горки и поесть блинов,

Выйти летом в поле за овином,
Где цветет голубоглазый лен,
И среди заснеженной равнины
Обнимать заледенелый клен.

И лететь, лететь на тройке птицей
В край берез, черемух и ракит.
Вызволи Таису из темницы,
Мой кудрявый ласковый джигит!

6

Как жестоки в гневе мусульмане:
Я томлюсь в зиндане много дней.
мне приснилось, что со мной в зиндане
Изнывает в муках мой Сергей.

А вверху, под звездами Аллаха,
Где возник луны кровавый свет,
Появился грозный профиль шаха,
И туда же ринулся поэт.

Я вскричала вслед им, сдвинув брови,
Алым перстнем подавая знак,
Что любовь не переносит крови,
Шумных споров, бесполезных драк.

Власть любви наполнена гипнозом.
Мне милей не шах – певец полей!
Если для любви раскрылась роза.
То поет для розы соловей.

7

У дверей теперь батыр в бурнусе.
Я его спросила как-то раз:
«Что ты знаешь, воин, об урусе
С золотом волос и синью глаз?

Может, видел ты его случайно?
Жив ли, не обижен, не убит?»
Мой тюремщик отвечал молчаньем,
Сохраняя неприступный вид.

Но, погладив выбритое темя,
подмигнул служанке – Гаяне:
«Нечестивец твой проводит время
Не один – с какой-то Шагане...»

Не поверю низменным наветам.
Жар любви не одолеет ложь.
Если кто влюбляется поэтом,
То его вернее не найдешь.

Эта мысль достойна и Хайяма.
И на том стоит, конечно, Русь.
Знай же, Сулейман, что я упряма
И Саади русского дождусь!

8

«От чего ты нынче так печальна?» -
Новый страж, смеясь, меня спросил.
Разве я ему открою тайну,
Что в тюрьме мечтаю о Руси.

Там, в лугах, лесах и на полянках
Празднует весну цветущий май.
Как же несвободной персиянке
Не любить свободный светлый край?!

там рассветы яркой зорькой гуще,
Там в душе звучит напев полей.
Обрывая розовые кущи,
Говорил об этом мне Сергей.

Я в Рязань уеду не от скуки.
И, когда-нибудь, средь прочих тем,
От меня узнают наши внуки
про любовь, про шаха и гарем.

9

Ни к чему теперь мне хна и пудра.
Сколько горя на моем веку:
Улетел джигит мой златокудрый,
За море, в далекое Баку.

За морем, там где-то пери, тоже,
Где лежат рязанские края...
На меня, быть может, и похожа -
Любит ли Сергея, так как я?!

На душе – морозный русский иней.
И не люб джигит мне ни один!
Никогда я не была рабыней,
Но Есенин был мой господин.

10

Жизнь моя, как сон, прошла в обмане.
Так за что ж я эту жизнь люблю?!
В голубом далеком Хорасане
Я ночами звездными не сплю.

Если б мне поэт мой на колени
Голову задумчиво склонил,
Я б сказала, что Сергей Есенин
Лишь меня единственно любил.

Свет луны и теплый, и холодный.
В лунном свете станет ночь короче.
До чего ж легки и превосходны
Майские сиреневые ночи.

Кто не помнит, для того – утрата.
Круг луны – бутоном розы в выси.
И Есенин молод, как когда-то,
Как когда-то в песнях для Таисы.

Было б только песенно желанье.
Для певцов примет и притч известней:
Где любовь – там счастье и страданье,
Где любовь – там в сердце боль и песня.

Все мы были юными сначала.
Были все хоть чуточку влюбленны.
Если в сердце соловьи звучали -
Значит, счастьем жизнь не обойдена.

может, чьи-то разошлись дорожки,
Разбежались тропки над ручьями,
Чтоб потом у милого окошка
До рассвета грезить соловьями.

И сильны лишь в том такие грезы,
Кто увидел, подсмотрел воочью,
Как мерцают в лунном свете розы
Майскою сиреневою ночью.

Ни к чему в любви латынь сухая.
Веют в ней заоблачные выси.
Потому рождается стихами
Лунность грез, как в песнях для Таисы.

11

Вдруг умолк мой соловей средь лета,
Алой розы так печален вид:
Я тайком узнала из газеты,
Что Есенин кем-то был убит.

Милый мой, мой ласковый, речистый,
Испытавший тысячи тревог,
Что же ты, такой святой и чистый,
Для меня себя не уберег?!

Ты не нужен был тем русским далям.
И любила я тебя – одна.
Черным стало небо над сералем,
Закатилась грустная луна.

Нет кинжала, но зато есть бритва:
Я возьму, - когда заест хандра.
Мне теперь остались лишь молитва,
Перстень с алым камнем и чадра...

12

Я скорблю о ласковом урусе.
Он погиб, а шах – уж тут как тут...
О, Аллах, прости – мои укусы
Никогда на нем не заживут.

Не сдалась я в схватке рукопашной.
Изменить? - Такому не бывать!
Мне в серале умереть не страшно.
Страшно имя вечное предать.

Я лица не крашу, я – печальна,
Не черню сурьмой дугою бровь.
По-персидски мое имя – Тайна,
А по-русски было бы – Любовь.

Там, где дух Есенина витает,
Незаметно я окончу дни,
И никто на свете не узнает
О моей мечтательной любви.

[Taurus]

Ух, ты....... Как же мне понравилось "Персиянка". Даже не хватает слов, чтобы выразить восторг!!! Чудесное стихотворение, пронизано ароматами Востока и русских просторов))) Ну и конечно Есенин...Спасибо!

[Juliette]

Замечательная поэма.
Очень красивая, поэтичная история.
Интересная игра с аллюзиями на есенинские стихи.

Спасибо, Михаил!